Никита Хрущев

Считается, что на встрече в Вене 35-й президент США произвел на Хрущева впечатление несмышленыша, с которым нетрудно справиться, и это привело к тайной отправке на Кубу ядерного оружия. Однако решение о переброске ракетно-ядерного вооружения было принято в Москве еще до встречи с Кеннеди, 18 мая 1962 года, на заседании Совета обороны, а задумано Хрущевым еще раньше. Беседа с новым американским президентом могла только укрепить Хрущева в уверенности, что он прав.

В своих мемуарах он рассказывал, что задался целью спасти от американского нападения Кубу, где понравившийся ему Фидель Кастро обещал построить социализм. Благородное объяснение. Не о себе, о других думали. Но по существу, цель была иной: показать американцам, что Советский Союз тоже может доставить им неприятности. СССР вынужден был жить в окружении военных баз США. Пусть теперь американцы лишатся привычного чувства безопасности и осознают, каково находиться под прицелом чужих ракет.

Хрущев уверился, что ему удастся втайне провернуть эту операцию, а уж потом, когда американцы будут поставлены перед фактом, они увидят, что деваться им некуда. Он собирался сам приехать на Кубу, подписать с Фиделем Кастро договор о военном сотрудничестве и оповестить, что отныне кубинцы могут не бояться американцев.

Никита Сергеевич не представлял себе, какой будет реакция американцев. Недооценивал и президента Кеннеди. А. А. Громыко промолчал, хотя — по должности — обязан был объяснить Никите Сергеевичу, как поведут себя американцы. Не посмел. Хрущев — в отличие от Л. И. Брежнева — ко всем обращался только на «вы», но Андрей Андреевич перед ним робел. «Громыко боялся Хрущева до неприличия, — вспоминал Валентин Фалин. — Когда последний повышал тон, у министра пропадал дар речи. В ответ на тирады главы правительства слышалось дробное “да-да-да”, “понял”, “будет исполнено”. Даже если разговор велся по телефону, лоб министра покрывался испариной, а положив трубку на рычаг, он еще минуту-другую сидел неподвижно. Глаза устремлены в какую-то точку, неизбывная тоска и потерянность во всем облике».

Другие же члены Президиума ЦК не понимали ни ситуации в мире, ни американцев. К тому же внешняя политика и военные дела — прерогатива первого секретаря. Думали, что американцы не пойдут на обострение — кишка тонка.

Сообщение о советских ракетах на Кубе оказалось сюрпризом не только для американцев, но и для советских людей. Доставка ракет и ядерных боеголовок была хорошо засекреченной операцией. Тогдашний председатель КГБ В. Е. Семичастный рассказывал мне, что об отправке ядерных боеголовок на Кубу он узнал от своего начальника разведки — Первого главного управления (ПГУ) — генерала Александра Михайловича Сахаровского, когда это уже стало известно американцам:

— Разумеется, органы КГБ обеспечивали доставку на Кубу ракет и другого оружия. Но относительно ядерного оружия нас не поставили в известность... Я вызвал начальника контрразведки: «В чем дело?» И военная контрразведка через некоторое время мне доложила: да, действительно, на Кубу отправлено ядерное оружие.

— Значит, Хрущев не поставил в известность даже председателя КГБ?

— Я ведь к тому времени всего год был председателем, — ответил Семичастный, — в состав Президиума ЦК не входил. Вообще был всего лишь кандидатом в члены ЦК. Меня еще комсомольцем считали. Да и не все члены Президиума ЦК об этом знали.

— Но разве не было принято в таких случаях запросить мнение разведки о возможной реакции Соединенных Штатов, прогноз развития событий?

— Так это Хрущев должен был мне раскрыть свой замысел. А это означало, что и определенная часть моего аппарата все узнает. Я же должен перед разведкой вопрос поставить: как американцы отнесутся? А если мой аппарат знает, в МИД узнают, тут возможна утечка информации. Американцы были бы заранее в курсе дела, а этого он и хотел избежать. К тому же Хрущев такой человек был, что он не только американцев, но и нас хотел удивить: вот он какой выдающийся политик, все может!

Подготовка к отправке ядерных ракет проходила на фоне трагедии в Новочеркасске. Генералу армии И. А. Плиеву, чьи войска отличились в Новочеркасске, Хрущев и поручил командовать советским контингентом на Кубе. Ему нужен был человек, который без колебаний примет решение применить силу.

На Кубу перебросили обширный арсенал. Приказ генералу Плиеву о запуске ракет с ядерными боеголовками мог отдать только лично Хрущев. Тактические ракеты «Луна» Плиев имел право применить в случае высадки американцев на кубинскую территорию.

Президенту Кеннеди представили точную информацию о советских ракетах средней дальности на Кубе — данные аэрофотосъемки — рано утром 16 октября. Тут же в Белом доме собрался Совет национальной безопасности. Первое предложение — нанести по советским ракетам упреждающий удар. Министр обороны США Роберт Макнамара и брат президента Роберт Кеннеди, занимавший пост генерального прокурора, призывали к осторожности. Министр указал: