Никогда не целуй маркиза

Джеймс обнял жену за талию. По спине Кэролайн пробежала дрожь восторга, а сердце гулко забилось. Но муж по-прежнему смотрел только на бабушку. Может, он притворялся, чтобы угодить старой даме? Или же гнев его действительно прошел? Ей очень хотелось, чтобы было именно так, и она обняла мужа за плечи. Обняла – и тут же почувствовала, как он напряжен. Ее охватило разочарование, и она едва удержалась от вздоха.

– Бабушка, вы ошибаетесь, – сказал Джеймс.

Воспользовавшись возможностью, Кэролайн покрепче прижалась к мужу; она знала, что он не посмеет от нее отодвинуться под пристальным взглядом вдовствующей маркизы.

Тут муж наконец-то взглянул на нее. И в глазах его было столько любви и заботы, что любой поверил бы, что между ними просто не может быть никакой размолвки. Джеймс считал ее прекрасной актрисой, но сам-то он, оказывается, еще более опытный актер…

В комнате воцарилось напряженное молчание. Вдовствующая маркиза кашлянула. Кэролайн же с трудом отвела глаза от мужа. А всевидящие глаза старой дамы по-прежнему смотрели на них. Наконец, едва заметно улыбнувшись, она поднялась на ноги и, тяжело опираясь на палку, проговорила:

– Я вижу, моя озабоченность была напрасной. Разлад между вами уже преодолен. И теперь, когда я убедилась, что все в порядке, я хочу вернуться в Лондон. Если тебе, Хантингтон, действительно дорого мое здоровье, ты не станешь вынуждать меня остаться. Этот слишком уж свежий воздух и твои братья с сестрой загонят меня в могилу.

– Да, конечно, поезжайте, – ответил Джеймс.

Бабушка прищурилась.

– Ты ответил слишком быстро – как будто желаешь, чтобы я уехала и не видела, что здесь у вас творится. Это очень странно… Особенно после того, как ты сам же настаивал на моем присутствии здесь. Так что я останусь в Трент-Холле на некоторое время. До тех пор, пока твоя молодая жена не окажется в положении.

Кэролайн вспыхнула. Но она тут же поняла, какое преимущество давало ей присутствие старухи. Ведь под ее пристальным взглядом Джеймс не сможет игнорировать свою супругу. Радостно улыбнувшись, Кэролайн поцеловала мужа в щеку и сказала:

– Не правда ли, чудесно, дорогой, что бабушка остается с нами?

Джеймс улыбнулся в ответ, но глаза его не улыбались.

– Да, любимая, это чудесно.

Вдовствующая маркиза кивнула и направилась к выходу. Вскоре дверь за ней закрылась.

И в тот же миг маркиз отстранился от супруги. Казалось, он собирался что-то сказать, но жена его опередила:

– Значит, ты не сказал ей, что я – С. М. Смит? – спросила она.

Джеймс тяжело вздохнул.

– Нет, не сказал.

Кэролайн улыбнулась, и ее рука как бы сама собой потянулась к лицу мужа. Откинув с его лба непокорную прядь волос, она снова улыбнулась. А Джеймс замер в растерянности, что было на него не похоже.

«Сейчас или никогда», – сказала себе Кэролайн. Обняв мужа, она прижалась к нему всем телом и прошептала:

– Джеймс, я…

– Перестань, Кэролайн. – Он нахмурился и схватил ее за руку.

Но она, по-прежнему прижимаясь к нему, прекрасно чувствовала, что он предельно возбужден. Мысленно улыбнувшись, Кэролайн привстала на цыпочки, принялась целовать мужа в шею, затем добралась до подбородка. А Джеймс словно превратился в мраморную статую – стоял так, как будто и впрямь окаменел.

– Я все время думаю о том, как ты любил меня, – шептала Кэролайн между поцелуями. – Думаю о том, как ты меня ласкал… Скажи, а ты вспоминал об этом, а, Джеймс? Неужели так всегда происходит, когда двое любят друг друга?

Он пробормотал что-то невнятное – и впился поцелуем в ее губы. Затем чуть отстранился, что свидетельствовало о нерешительности. Но уже в следующее мгновение их губы снова слились в страстном поцелуе – страстном и в то же время необычайно нежном.

А потом он подтолкнул жену к стене и вновь принялся ее целовать, одновременно задирая ее юбку. Минуту спустя, когда Джеймс стащил с жены панталоны, он, наконец, прервал поцелуй и, отступив на шаг, стал лихорадочно стаскивать брюки; одна пуговица при этом отскочила и упала в камин. Когда же он спустил и брюки, и кальсоны, его возбужденная плоть вырвалась на свободу, и Джеймс, шагнув к жене, крепко сжал ладонями ее бедра, затем, прижав к стене и приподняв, стремительно вошел в нее.

– О да, Джеймс, да… – простонала Кэролайн. Поза была не очень удобная, и она испытывала одновременно и боль, и удовольствие.

Почти сразу почувствовав это, Джеймс приподнял ее повыше – теперь Кэролайн уже стала двигать бедрами – и, задыхаясь, прохрипел:

– Так лучше?

Но Кэролайн не могла ответить – не способна была ни думать, ни говорить. Тихо застонав, она коснулась губами его плеча, затем легонько его прикусила. Тоже застонав, Джеймс начала двигаться – все быстрее и быстрее.

Внезапно снова раздался стон его жены, и она прошептала:

– Я почти готова…