Никогда прежде

Где-нибудь на равнине солнце бы еще висело над горизонтом, но скалы закрывали небо почти наполовину. Сумерки наступили быстрее, чем я рассчитывала. Однако мне приходилось слышать, что в горах всегда темнеет очень скоро, а ночи и вовсе чернильно-черные, когда ничего вокруг не видно даже на расстоянии вытянутой руки. Правда, пока кругом не воцарилась непроглядная темень, путь был хорошо виден.

– Долго еще? – начиная переживать о дальнейшем продвижении, я впервые за время после привала обратилась к индигийцу.

Тот снова шел впереди, а Эрик за ним. Я пропустила брата на всякий случай, чтобы помочь, если он вдруг оступится на дороге. Куртку же набросила на плечи, и брат изредка поглядывал на нее, но стойко молчал, поскольку шли мы достаточно бодро.

– Эрик, – отозвался индигиец, – замечаешь ли ты вокруг что-нибудь необычное?

– А вы? – мигом подхватился брат, начиная озираться.

– Не положусь на свою наблюдательность. Возможно, я просто слишком хочу увидеть.

Теперь и я принялась оглядываться, пытаясь понять, изменилось ли что-нибудь. В сумерках все краски предметов поблекли, некоторые из них казались чуточку ярче, другие – темнее.

– Ну, я не уверен, но мне кажется, что вон тот камень будто светится немного, а еще веточки того куста тоже.

Эрик озвучил мои мысли, поскольку тоже чудилось, будто камешки на краю проложенной индигийцем тропки немного мерцают в сгущающемся сумраке.

– Я тоже это вижу, – произнес мужчина. – Значит, он здесь есть.

Последняя фраза прозвучала с таким чувством, что мне безумно захотелось увидеть, что же там за минерал такой.

– Везде? – спросил Эрик.

– Внутри горы. Илий питает эти места, дарит им свой свет.

– А как его достать?

– Найти место, где он сосредоточен ближе всего к вершине.

Ян обернулся и негромко позвал:

– Сабрина.

Поскольку мы оказались на более широком каменистом участке, я вышла из-за спины брата и остановилась рядом с ним. Посол вытянул руку раскрытой ладонью вверх. На ней поблескивали монеты.

Я их сразу узнала, безошибочно угадав те самые, древние, что отыскались в старом фонаре на чердаке моего дома, и которые посол затем выкупил.

– Не могла бы ты обратить монеты в пыль?

– В каком смысле? – Я подставила ладони, и индигиец пересыпал в них монеты. – Измельчить до состояния металлической крошки?

– Да, – ответил мужчина.

– Дорогущие древние монеты?

– Именно.

Звезды! Какое расточительство! Да я дом купила за сумму, что выручила от их продажи, а он решил измельчить?

– Как хочешь, – протянула я. Ведь он хозяин, ему и решать, как поступать с монетами. Хотя меня жаба душила крошить металл. Однако к необычности индигийца было не привыкать, и просьбу я исполнила точь-в-точь.

Сложив ладони лодочкой, прикрыла глаза, с сожалением измельчая переплавленный когда-то в монеты металл, а после протянула руки со всей этой блестящей крошкой к индигийцу.

– Благодарю.

Мужчина бережно обхватил мои ладони своими, хотя я сперва намеревалась пересыпать бывшие монеты ему. Он сосредоточил взор на металле, и я ощутила это – как пространство меняется. Крошка же вдруг поднялась вверх и рассыпалась в воздухе, точно ветром разносясь вокруг на приличное расстояние. Индигиец отпустил меня и обернулся, следя за тем, как мерцающий металл осыпается на камни, оседая большей частью на стороне, что отделялась от нас небольшой расщелиной.

– Что это означает? – уточнила я.

– Не зря говорят, будто древние клады манят к себе. В нашем случае древние монеты притянул к себе самый редкий клад на свете. На той стороне цель путешествия.

Мы с Эриком одновременно устремились к краю расщелины, правда, когда я глянула вниз, то невольно отступила, оттянув назад и Эрика. Книзу расщелина расширялась, а оттуда, где стояли мы, до другого края можно было лишь допрыгнуть. Но я даже не успела предупредить брата об осторожности. Он отошел, разбежался и вдруг оттолкнулся ногами, мигом перемахнув на ту сторону.

– Открыть тебе проход, Сабрина? – Индигиец подступил ближе, вытянув руку в направлении противоположного края и предлагая свое любимое пространство мне в помощь. Однако я предпочла положиться на собственные умения.

– Переберусь как-нибудь, – ответила я ему. – Что тут прыгать?

Он посмотрел насмешливо, но промолчал.

Вообще легко. Главное, на том краю не оступиться, и чтобы никакой камень неудачно из-под ноги не выскочил. Я отошла чуть подальше, затем побежала и на краю оттолкнулась ногами, перескочив расщелину. А Эрик поймал меня за руки и помог сохранить равновесие. Вдвоем мы обернулись назад, но посол уже стоял рядом с нами и оглядывал блестящую от металлической пыли поверхность скалы. Затем присел на корточки и положил ладони на камень. Мы с Эриком одновременно опустились на колени и синхронно склонились ниже, стукнувшись лбами.

– Ай, Саби! – выдал брат, я же, охнув, молча потерла лоб.