Никогда прежде

– Мы ее тоже не видели, – пробурчал Эрик. Он был не в большом восторге от знакомства с родственником сестры, и не потому, что у Саби прибавилось братьев, а из-за ощущения, будто Вермонт насквозь пропитан чувством собственного превосходства. Хотя Сабрина и сказала, что это показное, мол, стоит Вермонту очутиться в душевной компании, как тот мигом становится славным парнем. Пока Эрик в этом сомневался.

– Все уже готовятся к танцам, – заметил Вермонт, наблюдая, как убирают столы.

– Отнесу Энис вино, я обещал, – проговорил Джек и взял бокал розового напитка. – Сообщи потом, Эрик, как свяжешься с Саби.

Лучший адвокат отошел, а Эстебан остался и тоже взял себе бокал, но уже с красным вином. Пригубив, он качнул фужером в сторону наибольшего столпотворения женщин на площадке:

– Сезон охоты открыт.

Эрик тоже посмотрел в том направлении.

– Все равно только одну выбрать может, что они его окружили?

– Загоняют дичь, – высказался гость из Монса на свой аристократический манер, но Эрику сравнение не понравилось.

– Что ж, – видя, что младший брат Сабрины не стремится поддерживать беседу, Вермонт добавил: – оставлю тебя. Поищу партнершу для танца.

Он отошел, а Эрик вздохнул с облегчением и отправился искать карандаш.

Ян с самого начала вечера чувствовал смутную тревогу. Словно в природе вокруг ощущалось недовольство. Как если бы ей не нравилось шумное вторжение людей, насильственное изменение ландшафта, громкие голоса и смех. Дождь бил по тентам, постепенно усиливаясь, а индигиец вглядывался в горную темноту и периодически оборачивался к кому-нибудь, отвечая на очередной вопрос.

– Господин посол, неужели вы хмуритесь? Не может быть, чтобы вам не нравился праздник, – проворковал нежный женский голос за его плечом.

Ян снова механически обернулся, но в этот раз отделаться односложным ответом и проигнорировать очередную красотку не вышло. К нему подплыла первая леди, жена министра, и остальные дамы, которых тянуло именно в эту часть площадки, вынуждены были посторониться.

– Разве он может кому-то не понравиться? – ответил посол, примеряя на лицо одну из бесчисленных дежурных улыбок. Собственно, именно они каждый раз выручали, отвлекая и рассеивая внимание собеседника, а еще бокал с напитком в руке. Иногда можно было просто одной лишь улыбкой и поднесенным к губам бокалом избавить себя от утомительной обязанности отвечать и сэкономить силы. Однако первая леди была почти столь же упорна, как ее супруг, и искренне полагала, что общение с ней – это привилегия, которой стоит одаривать лишь достойных. Посол Аниила, по ее мнению, был самым достойным.

– Это правда. А налет загадочности вокруг организации только придал вечеру шарма, не находите? И вы здесь, должно быть, в своей стихии, господин посол! Только взгляните вокруг, какая природа! Дерзкая, необузданная, очаровательная, но подчиненная умелым рукам людей!

– Боюсь, стихию не под силу подчинить.

– Даже вам? Мне казалось, для вас нет ничего невозможного. – Собеседница кокетливо повела обнаженным плечом. – Однако мы очень надеемся, что этот бал останется в памяти и вы будете изредка вспоминать о нас на своей чудесной родине.

– Иначе и быть не может, – отозвался посол, надеясь на окончание разговора.

Колеса упорно буксовали в грязи, а потоки воды, стекающие вдоль горной дороги, только увеличивали и без того большую лужу.

Листок программки с нацарапанными на обратной стороне словами плавно спланировал на сиденье рядом. Я прочла послание, когда возница посильнее дернул за рычаг. И понять, что произошло, попросту не успела, поскольку вылетела из вставшей в буквальном смысле на дыбы коляски и окунулась в грязь.

Ругань, прозвучавшая рядом, когда в ту же лужу приземлился возница, а сам экипаж завалился на бок, хрустнул, выдал сноп искр и затих, полностью выразила гамму чувств, что я испытала в этот момент.

Выбраться на твердую землю тоже помог возница. Правда, отряхиваться нам обоим было совершенно бесполезно. В грязи мы перемазались по самые уши.

Я запрокинула голову и разглядела огни вечера. Они сияли на горе, переливаясь и маня к веселью праздника. Только вот платье и прическа были безнадежно испорчены, а внешний вид соответствовал разве что низкосортной пивной, но никак не великосветскому балу и главному событию сезона.

– Если пешком подниматься, то дольше будет. – Возница встал рядом и тоже смотрел на праздник. Сверху продолжал накрапывать дождь, а капли стекали по лицу.

– Это еще удачно в грязь приземлились, хоть не так жестко падать.

Мужчина ощупал себя со всех сторон.

– Повезло же, что ничего не сломал. Представь только, в мои-то годы, да так вылететь. Эх, угощения жалко!

– Какого угощения? – тоскливо спросила я.

– Всем возницам обещали и угощение, и подарки. Но подарок хоть завтра заберу, зато ни выпить теперь, ни закусить. Пешком на эту верхотуру взбираться совсем неохота. Лучше к Тровичу пойду, у него в сторожке всегда что-то, да найдется. Ну, а ты чего?

Я на вопрос не ответила, но задала свой:

– Нет клочка бумаги?