Читаем Николай Ежов и советские спецслужбы полностью

Николай Ежов и советские спецслужбы

Просьбу Ежова, чтобы не репрессировали его родственников, Сталин также не уважил. Отец и мать, Антонина Антоновна, умерли ещё до ареста «зоркоглазого наркома». Его брат Иван Иванович был арестован 28 апреля 1939 года. Его расстреляли 21 января 1940 года, о чём Николай Иванович так и не узнал. Вот сестре Евдокии Ивановне повезло больше – она умерла своей смертью в Москве в 1958 году.

Приёмная дочь Ежовых Наташа была отправлена в Пензенский детский дом, где она жила под чужой фамилией. Ее судьбе посвятил один из лучших своих рассказов «Мама» Василий Гроссман. Наталья Николаевна умерла 10 января 2016 года в селе Ола Магаданской области в возрасте 83 лет.

А ведь останься Николай Иванович во главе промышленного отдела ЦК, вполне мог бы и уцелеть и повторить успешную карьеру таких сталинских функционеров, как А.А. Андреев или Н.М. Шверник. Но Ежова погубила его совершенно невероятная исполнительность и аккуратность, благодаря которой он приглянулся Сталину. Лучшего исполнителя программы «Великой чистки» Иосифу Виссарионовичу было не найти. Отказаться от назначения Николай Иванович не мог – за несогласие выполнить ответственное партийное поручение Сталин его бы крепко наказал – так же, как Ягоду. Но Ежов и не думал отказываться. Наоборот, после убийства Кирова, зная желания генсека, с энтузиазмом выводил на чистую воду «врагов народа», будучи ещё во главе КПК. Так что грех Николаю Ивановичу было обижаться на судьбу.

В 1998 году Военная коллегия Верховного суда России отказала Николаю Ивановичу Ежову в посмертной реабилитации, хотя практически все обвинения, которые предъявили ему, были липовыми. С некоторой натяжкой какие-то основания из расстрельных статей имел пункт о «вредительстве» в советском и партийном аппарате, выразившемся в кампании массовых репрессий. Хотя, надо оговориться, что делал он это не по своей инициативе, а по приказу Сталина, что, впрочем, не умаляет его вины.

За время своей работы на посту наркома внутренних дел Ежов превратил НКВД в машину массового террора. Никогда после Гражданской войны в советской истории не арестовывали и не расстреливали столько людей, сколько арестовывали и расстреливали в 1937–1938 годах. Из-за этого очень пострадали разведывательные и контрразведывательные функции чекистов, равно как и армейской разведки. Многие резиденты и легальные и нелегальные разведчики были расстреляны, посажены или предпочли стать невозвращенцами, опасаясь ареста и казни на родине. Многие зарубежные резидентуры фактически прекратили свое существование. Ущерб, нанесенный советской разведке в 1937–1938 годах, не удалось полностью ликвидировать даже к началу Великой Отечественной войны. Во времена Большого террора многих невинных людей объявляли иностранными шпионами, тогда как до выявления настоящих шпионов у чекистов, занятых борьбой с мнимыми «врагами народа», руки часто не доходили. Еще более худшим последствием ежовщины стало то, что сотрудники НКВД привыкли выбивать признания из арестованных побоями и пытками и фальсифицировать дела. При Берии руководящий состав НКВД сменился, но большинство сотрудников среднего и низшего звена осталось на своих местах и продолжало практику фальсификации политических дел. Окончательно это удалось преодолеть только в период послесталинской «оттепели» 1950–1960-х годов.

Что ж, вряд ли кто в мире помянет Николая Ивановича Ежова добрым словом. Он полностью заслужил свою славу палача, садиста, пьяницы и развратника и не сделал в своей жизни ничего позитивного, за что его могли бы с благодарностью помнить современники и потомки. Но не стоит фигурой ничтожного Ежова прикрывать фигуру Сталина и других членов Политбюро, которые и были подлинными архитекторами Большого террора, причем главным архитектором, безусловно, был Сталин, который использовал Ежова как прикрытие.