Николай и Александра

В 1906 году, пять лет спустя, Михаил влюбился снова. На этот раз в письме к старшему брату он попытался испросить у него разрешения на брак. Но дело заключалось в том, что невеста не только представляла собой неподходящую партию, но еще была дважды разведена. Расстроившись, Николай Александрович написал матери: "Три года назад Миша написал мне, что он просит моего разрешения жениться... Разумеется, я никогда не дам согласия на этот брак... Несравненно легче согласиться, нежели отказать. Не дай бог, чтобы из-за этого грустного дела в нашей семье вышли недоразумения".

На сей раз Михаил не сдался. Дама, о которой шла речь, была Наталья Шереметьевская, дочь московского присяжного поверенного. Шестнадцатилетней девочкой она вышла замуж за купца Мамонтова, три года спустя развелась и вышла замуж за капитана синих кирасир Вульферта. Командиром полка синих кирасир был не кто иной как сам великий князь. В считанные месяцы Наталья стала любовницей его императорского высочества и стала им вертеть.

Это была очаровательная, полная обаяния женщина. Встретив ее во время войны в одном из петербургских салонов, Морис Палеолог тотчас кинулся домой и со свойственным ему гальским красноречием записал: "Входит стройная дама лет тридцати... Она прелестна. Ее туалет свидетельствует о простом, индивидуальном утонченном вкусе. Из-под расстегнутой шиншилловой шубки видно платье серебристо-серого шелка, отделанное кружевами. Шапочка светлого меха очень идет к ее пепельным волосам, Выражение аристократического лица гордое; черты прелестны; глаза бархатистые. На шее, при свете зажженной люстры, сверкает ожерелье из чудного жемчуга... Малейшее ее движение отдает медленной, волнистой, нежащей грацией..."

Вначале Михаил Александрович с уважением отнесся к вето, наложенному государем на его брак. Однако, покинув пределы империи, чета стала вести совместную жизнь. В 1910 году Наталья Шереметьевская родила великому князю сына, которого назвали Георгием. В 1912 году влюбленные поселились в немецком курорте Бертехсгадене. В октябре того же года нелегально, перейдя границу, в небольшой православной церкви в Вене обвенчались. Лишь вернувшись в Берхтехсгаден как законные муж и жена, они оповестили царя о своем браке.

Телеграмму с этим известием государь получил в Спале. Царь только что оправился после тяжелой болезни сына, и новость эта его ошеломила. "Он нарушил свое слово", - писал император матери 7 ноября 1912 года. - "Как мог он так поступить в разгар болезни ребенка и в такую трудную для нас минуту?" - обратился он к Вырубовой.

Вначале император намеревался утаить это известие от посторонних. "Я собирался написать тебе по поводу нового горя, случившегося в нашей семье, и вот ты уже узнала об этой отвратительной новости". Государь лишил брата регенства. Михаилу было запрещено возвращаться в Россию.

Мотивы, побудившие Михаила принять столь опрометчивое решение, впоследствии прояснились. Читая медицинские бюллетени и отчеты репортеров, попадавшие в западные страны, Михаил вдруг понял, что племянник может умереть в любую минуту. Если бы это произошло, то великому князю пришлось бы вернуться в Россию, и он никогда бы не смог жениться на Наталье Шереметьевской. И, прежде, чем это произошло, он, а, может, она решили действовать. "Что меня особенно возмущает, - писал 7 ноября 1912 года матери Николай Александрович, - это ссылка на болезнь бедного Алексея, которая его заставила поторопиться с этим безрассудным шагом".

Несмотря на все сое негодование, царь не мог не учесть свершившегося факта. Наталья стала его невесткой. Он неохотно пожаловал ей титул графини Брасовой и разрешил ее малолетнему сыну именоваться графом Брасовым. С начала войны царь позволил чете вернуться в Россию. Великий князь Михаил Александрович отправился на Кавказ, где командовал дивизией. Что же касается решительной и прекрасной Натальи Шереметьевской, то ни государь, ни императрица ни разу не приняли ее и не обменялись с ней даже словом.

По словам тех, кто это помнит, зимний сезон в Петербурге после празднования трехсотлетия Дома Романовых был особенно великолепным. Высокие окна дворцов, выходящие на набережные Невы, были залиты светом. Улицы и магазины наполнены оживленными толпами народа. Украшенный тяжелыми гранитными колоннами дом фирмы Фаберже, впечатлявший своим византийским изобилием, ломился от покупателей. В модных парикмахерских на голубых с золотом стульях сидели дамы, рассказывающие друг другу о влиятельных знакомых и обменивающиеся последними сплетнями. Самой пикантной была новость об увольнении Вацлава Нежинского из труппы Императорского балета. Это произошло после его выступления в спектакле "Жизель", где великий танцовщик появился в непристойно коротком костюме. Когда он вышел на сцену в императорской ложе произошло замешательство. Императрица-мать поднялась с кресла, окинула сцену уничтожающим взглядом и покинула театр. Увольнение танцовщика последовало незамедлительно.