Николай и Александра

Все, без исключения, министры были против решения государя, указывая на то, что если глава государства все свое время будет проводить в Ставке, за восемьсот верст от столицы, это приведет к дезорганизации механизма государственного управления. Они утверждали, что в случае военных поражений и политических неурядиц вина будет возложена на государя. Последний аргумент, к которому они прибегли, состоял в том, чтобы ни в коем случае не отправляться на фронт в тот момент, когда армия терпит поражение. По словам Вырубовой, выслушав "все длинные, скучные речи министров", Государь сказал примерно так: "Господа! Моя воля непреклонна, я уезжаю в Ставку через два дня".

Письмо царя, адресованное великому князю, было характерно для него. Красноречивыми словами похвалы в своем послании с целью освободить генералиссимуса с его поста государь сумел пощадить гордость великого князя. Царский рескрипт гласил:

"Ваше Императорское Высочество! Вслед за открытием военных действий причины общегосударственного характера не дали мне возможности последовать душевному моему влечению и тогда же лично встать во главе армии, почему я возложил верховное командование всеми сухопутными силами на Ваше Императорское Высочество.

Возложенное на меня свыше бремя царского служения Родине повелевает мне ныне, когда враг углубился в пределы империи, принять на себя верховное командование действующими войсками и разделить боевую страду моей армии и вместе с нею отстоять от покушений врага Русскую Землю.

Пути промысла Божьего неисповедимы, но мой долг и желание мое укрепляют меня в этом решении из соображения пользы государственной...

Признавая, при сложившейся обстановке, необходимость мне Вашей помощи и советов по нашему южному фронту, назначаю Вас, Ваше Императорское Величество, наместником моим на Кавказе и главнокомандующим доблестной Кавказской армии, выражая Вашему Императорскому высочеству, за все Ваши боевые труды глубокую благодарность мою и Родины..."

Послание было вручено великому князю самим военным министром Поливановым, приехавшим в Ставку. "Слава Богу, - просто произнес генералиссимус. - Государь освобождает меня от тяжелой обязанности". Приехав в Ставку, царь написал жене: "Пришел Н. с доброй, славной улыбкой и спросил, когда я прикажу ему уехать. На следующий день за завтраком и обедом он много говорил и был в хорошем настроении".

Отставка великого князя немцами была встречена со злорадством. "Великий князь, - писал впоследствии Людендорф, - был поистине великим воином и стратегом". И солдаты, и офицеры русской армии расстались с ним с грустью, однако из-за летних поражений ореол вокруг имени бывшего главнокомандующего поблек. В сиреневом будуаре Александровского дворца низвержение генералиссимуса было воспринято, как большая личная победа. Уезжая в Ставку, император захватил с собой полное восторга письмо государыни: "Мой родной, любимый, Я не могу найти слов, чтобы выразить все, что я хочу - мое сердце слишком полно. Я только хотела бы крепко держать тебя в своих объятиях и шептать тебе слова бесконечной любви, призывая бесконечное благословение... Ты бился в этом великом бою за свою страну и престол один, храбро и с решимостью. Никогда раньше не видели в тебе такой твердости... Я знаю, как дорого это тебе обходится... Прости меня, умоляю, мой ангел, что я тебя не оставила в покое и так много к тебе приставала, но я слишком хорошо знаю твой чудесный мягкий характер - и тебе пришлось на этот раз его преодолеть, тебе пришлось выиграть бой одному против всех. Это будет славная страница в твоем царствовании и в русской истории - летопись этих недель и дней... Бог помазал тебя на царство, когда ты короновался. Он поставил тебя туда, где ты стоишь, и ты исполнил свой долг. Будь уверен, совсем уверен в этом. Он не оставит своего помазанника. Молитвы нашего Друга днем и ночью за тебя возносятся к небу, и Бог услышит их... Это начало торжества твоего царствования. Он так и сказал, и я безусловно верю этому... Спи хорошо, мое солнышко, Спаситель России! Вспомни прошлую ночь, как нежно мы прижимались друг к другу. Я буду тосковать по твоим ласкам... Целую тебя без конца и благословляю, пусть святые ангелы охраняют твой сон. Я близка к тебе, я с тобой навсегда, и никто нас не разлучит. Твоя жена "Солнышко".

Решение царя встать во главе армии было встречено во Франции и Англии со вздохом облегчения. Поражения русских войск возбудили у правительств этих стран опасения, как бы Россия не вышла из войны. Возложив на свои плечи ответственность за военное руководство, император, по их мнению, как бы вновь присягал в верности союзникам.