Никто не будет по ней скучать

– Адриенн, пожалуйста. – Отчаяние начало прокрадываться в мой голос. – Нам нужно рационально об этом подумать. Дело не только в Дуэйне. Если полиция решит, что ты была замешана, у тебя будут проблемы не меньше наших.

На самом деле я не знала, правда ли это. Но тело Итана с отпечатком кулака Дуэйна на челюсти провалялось там уже несколько часов, а Адриенн была здесь, когда это случилось. Это лучшее, что я смогла придумать. План, рожденный часами размышлений, был следующим: поговорить с Адриенн и попытаться убедить ее, что в наших общих интересах выдать смерть Итана за несчастный случай. Я думала, ее нужно будет поубеждать, поуговаривать, но это – странная улыбочка, прищуренные глаза, дразнящий тон и то, как она смотрела на Дуэйна, – нервировало, я ожидала совсем не этого. Я мимолетно задумалась, было ли что-то, что она мне не говорила. Что-то, что кроме меня знали все присутствующие.

Мне стоило задуматься сильнее. Стоило спросить.

Но я этого не сделала.

Потому что в тот момент Адриенн встала, ткнув в меня пальцем, и сказала:

– Дай-ка я тебе объясню, Лиззи. Вам обоим. Я скажу простыми словами, чтобы вы поняли. Я жертва. Я выжившая. Вы думаете, полиция поверит вам, а не мне? Твой муженек, нарик и деревенщина, накачал меня героином и убил Итана, а ты – как по мне, ты все знала. Ты, наверное, спланировала это! Я вообще должна была проснуться?

Настала моя очередь потрясенно таращиться на нее.

– Что, прости? – спросила я, уже начиная неосознанно подражать ей, пользоваться тем же словами, что озвучила Адриенн несколько мгновений назад.

– Этот укол. – Адриенн повернулась к Дуэйну. – В этот раз ощущался по-другому. Разве я уже не говорила? Что ты мне дал?

У него отвисла челюсть:

– Ничего. То есть ничего нового. – Он посмотрел на меня круглыми глазами. – Честно. Я клянусь. Я бы не…

– Что? – взвизгнула Адриенн. – Ты бы не что? Не убил никого? Может, спросим у моего мужа, что он об этом думает?

Я глубоко вдохнула. Мои уши горели, а за глазными яблоками резко пульсировало. Я еще могла все исправить, не так ли? Должна была.

– Адриенн, это был несчастный случай. Никто не пытался тебя убить, – сказала я.

– Я вам не верю! – закричала она. Дико оглядев меня и Дуэйна, она внезапно хохотнула. Качая головой, она сказала: – О боже, да это даже не имеет значения. Посмотрите на себя. Посмотрите на меня и посмотрите на себя. Вы пара гребаных ничтожеств. Когда я расскажу всем, что вы сделали, никто вам не поверит. Если я скажу, что вы заманили нас в эту глушь, чтобы убить, изнасиловать и ограбить нас, они поверят мне. – Она говорила все быстрее, размахивая руками, а голос становился все визгливее. – Полиция, пресса. Черт побери, та еще история. Народ с ума сойдет. Мне, наверное, предложат написать книгу. То есть. То есть, Лиззи. Просто посмотри. Посмотри на меня и посмотри на себя.

Адриенн дышала тяжело, как и я. Я слышала треп Дуэйна где-то на фоне, но не обращала на него внимания. Я сконцентрировалась. Потому что происходило что-то важное: я делала то, что хотела Адриенн.

Я смотрела на нее. Я смотрела очень внимательно.

Ее волосы были растрепаны, макияж размазан. Она была в своем любимом наряде, красном бикини и полосатой футболке, вещах, которые я купила себе, но отдала ей прежде, чем успела поносить, потому что кругом было столько грязи и смолы, а она боялась запачкать свою одежду, которую можно чистить только в химчистке. Ее кожа пошла пятнами. Губы потрескались. На одной коленке даже красовался синяк.

Мы еще никогда не были настолько похожи.

Адриенн торжествующе улыбнулась.

Я потянулась за ружьем.

Когда я была маленькой девочкой и папа учил меня стрелять, он сказал мне, что самое важное в охоте это дождаться правильного момента. Когда дичь вошла в поле зрения, но еще не уловила твой запах и не сбежала. Он научил меня, что точно стрелять ни хрена не значит, если ты не умеешь быть терпеливым. Он сказал, что главное в нажатии на курок, это не нажатие на курок. Нужно ждать. Нужно знать. Нужно видеть, когда время подходящее – но тогда нельзя сомневаться. Когда наступало время, у тебя был один вдох, чтобы довершить дело.

Вдох.

Выдох.

Нажатие.

И нужно быть готовым. Не просто к треску пули и рывку отдачи, но к тому, что будет после. Последний вздох. Последняя судорога. Необратимо замирающее животное, двигавшееся мгновение назад.

Он говорил, что если забрать жизнь, даже у животного, пути назад не будет. Но если ты терпелив, если ты силен, если ты выберешь правильный момент: ты можешь сделать, что нужно. И ты можешь знать сердцем, что сделал правильный выбор.

Я сделала правильный выбор. Даже Адриенн всегда говорила мне, что я заслуживаю лучшей жизни. Я не думаю, что она имела это в виду. Сомневаюсь, что она вообще обо мне думала. Но я полагаю, в какой-то момент я, должно быть, начала ей верить.

Адриенн стояла очень неподвижно, таращась на ружье.

– Дуэйн, – сказала я. – Отойди.

– Что ты делаешь? – с недоумением спросил он. Но в кои-то веки он меня послушал. Отошел назад.

Я передернула затвор.