Никто не уйдет живым

Подробности долгого коронерского расследования и теории криминологов, отдела анализа особо тяжких преступлений, команд по поведенческому и географическому профилированию и сбору вещественных доказательств, рассуждения судебных психиатров, аргументы адвокатов и журналистов – все эти данные, рассортированные по стальным шкафам, окружавшим ее стол, были только частью истории: ее приемлемой поверхностью и последней известной главой, но не более того.

Настало время снова погрузиться на глубину. Понимание этого будило в ней не радость, но чувство долга; долга, поддерживаемого желанием развязки. И она собиралась вернуться в то место не только ради себя, а ради ее друзей на стене.

Эмбер проглотила остаток напитка. Потом пошла на кухню за бутылкой рома «Сейлор Джерри».

Она вернулась в кабинет и снова наполнила стакан. Порция была больше, и на этот раз колу она не добавляла.

Шестьдесят семь

«МУЖЧИНА УБИТ КИРПИЧОМ. ЖЕНЩИНА ЗАДУШЕНА».

До того, как полиция привезла ее обратно, чтобы начать вторую стадию расследования, Эмбер никогда не была в саду дома № 82; она видела заднюю половину участка только из кухонных и лестничных окон и знала ее лишь как кусок заброшенной, некрасивой и в то же время необъяснимо плодородной земли, окружавшей забросанную мусором террасу. Сейчас терраса представлялась в ее воображении грязной береговой линией между домом и буйством диких лоз, плодов и сорняков, достигавших почти человеческого роста и тянувшихся до задней ограды сада.

Но полиция долгое время не верила, что ее отношения с садом были столь мимолетны. Журналисты уж точно были убеждены, что это не так, и вследствие этого общественность также уверилась в плотной связи Эмбер с убийствами.

Только назначенное самой себе лечение работой стало действенным избавлением: рассказать собственную историю, подлинную историю, которой большинство отказывалось верить, с помощью Питера Сент-Джона. А потом пересказать ее снова, с помощью режиссера-документалиста Кайла Фримана, в фильме «Тьма ближе, чем свет». После чего добавить веса художественной адаптации своей книги «Девять дней в аду», взяв на себя роль исполнительного продюсера. На «Девять дней в аду» до сих пор стекались зрители по всему миру, а в Британии фильм не сходил с экранов уже четвертый месяц. Это была лишь интерпретация ее истории, но Эмбер признавала, что художественное кино реабилитировало ее образ сильнее, чем освобождение из-под стражи и вердикт по итогам коронерского расследования.

Фильм показывал ее в роли невинной жертвы, роли, в которую наконец-то начали верить, к разочарованию столь многих, для кого пятнадцать убийств и неисчислимое количество изнасилований были недостаточной сенсацией. Им нужен был живой козел отпущения, чтобы излить на него свою желчь, а в некоторых случаях – похоть. Но вернувшийся к Эмбер статус выжившей жертвы никогда не будет признан или поддержан всеми; ей достаточно было заглянуть в интернет, чтобы это понять.

Хотя возвращение к мельчайшим деталям пережитого и всего того, что было обнаружено на Эджхилл-роуд, и оказалось настолько болезненным и выматывающим, что дважды чуть не довело ее до нервного истощения, но в конечном итоге это был правильный и результативный процесс. Для Эмбер книга и фильмы не были развлечением, они были свидетельскими показаниями. И правда в конце концов сделала ее очень богатой.

Эмбер закрыла глаза и вспомнила свои первые задыхающиеся, путаные рассказы в полицейском участке Перри Барра; как она рыдала от облегчения, ужаса, печали и отчаяния, когда пыталась сообщить, высказать так много и одновременно.

Она стиснула веки и двинулась дальше.

Ее раны залатали, а одежду, испачканную кровью трех разных групп, забрали и упаковали в пакеты для вещдоков. Через несколько часов после ее ареста за убийство Драча она рассказала назначенному ей солиситору и детективам, которые первыми допрашивали ее, что по ее представлениям Райан Мартин и проститутка из Албании, известная ей как Маргарита, были похоронены в саду, и возможно, завернутыми в пленку, и возможно, под дубом.

Она была права в обоих случаях.

У двух из последних трех жертв дома обнаружились тяжелые черепно-мозговые травмы. Райана Мартина избили ногами до потери сознания, а затем добили кирпичом. Его пришлось опознавать по характерному родимому пятну на левой лодыжке.

Девушка, известная ей как Маргарита, также перенесла тяжелую травму головы, но умерла от удавления петлей; убийца оставил садовый шпагат на шее, внутри ее полиэтиленового савана. Катушку шпагата, от которого отрезали удавку, нашли в кухне заброшенной квартиры на первом этаже.

Пресса в то время еще не знала, что, в отличие от всех остальных жертв, чьи высохшие и расчлененные останки вскоре обнаружат и вернут на свет из разнообразных неосвященных могил, разбросанных по территории дома, только Маргариту и Райана закопали полностью одетыми. Единственной другой чертой, отличавшей их убийства, были отсутствующие волосы и зубы.