Никто не узнает…

— В последнее время мне кажется, что-то безвозвратно потеряно и пути назад нет. Каждый раз, когда я думаю об этом, перед глазами встаёт твоё лицо. Мне кажется, что, уходя, ты уносишь с собой что-то очень важное.

Её глаза потемнели, но она взяла себя в руки:

— Ну что ты? У тебя всё впереди. Ты защитишь кандидатскую, будешь работать в университете и придёт признание. Я уверена в этом. Ты очень талантливый. Это экзамен, который ты должен выдержать.

— Экзамен? Нет, это не экзамен, у меня такое ощущение, что я скольжу вниз по бесконечному песчаному холму. И мне не хочется собраться с силами, чтобы удержаться и подняться наверх, потому что там будут такие же бесконечные песчаные холмы.

— Наверное, тебе надо сходить к психологу.

— А поездка не поможет?

— Конечно, мы съездим куда-нибудь. Но я не уверена, что это тебе нужно. Тебе нужна консультация опытного специалиста. Я хорошо тебя знаю и вижу, как тебе нелегко сейчас.

— Жаль, что тарелки разбились. — Хансон глянул на пакет.

— Забудь об этом, ничего страшного.

— Ты ведь сказала, что это «Royal Doulton».

— Они мне ничего не стоили.

— Ну так что? Поедем в субботу?

— В субботу?

— Да. В будни у меня занятия и другие дела.

— Хорошо.

— Какое это будет число?

— Откуда я могу знать? — недовольно пробормотала Суджин.

— Отсчитай семь дней от даты своей свадьбы.

Суджин ничего не ответила, крепко сжав губы. Хансон включил сотовый телефон и открыл календарь:

— Я буду ждать тебя в час дня в аэропорту Кимпхо. Билеты я куплю сам.

— Мы полетим на Чеджудо?

— Не хочешь?

— Зачем? Что там делать?

— Говорят, там стало хорошо. Построили новую дорогу.

— Ты же знаешь, я не люблю ходить пешком.

— Может быть, тогда отправимся на остров Анмёндо? Полюбуемся морем.

— Это слишком близко. Я бы лучше поехала в Инчхон.

— Может, тогда лучше в Тоннён?

— Это слишком далеко.

Как бейсболист на третьей базе, готовый рвануть к финишу, она поглядывала то на вход в свой подъезд, то на Хансона, чтобы поймать момент, когда тот будет готов отпустить её.

— У меня ноги гудят от усталости.

Суджин подняла измученное лицо, чтобы взглянуть на Хансона, он был выше её на двадцать сантиметров.

— Давай посидим в машине.

Суджин замялась в нерешительности:

— В твоей?

— Да. — И Хансон указал на стоящую прямо на дороге машину с включенными аварийными огнями. Когда-то, до своего отъезда за границу, Суджин частенько каталась с ним, поэтому она не почувствовала никакой тревоги.

— Ну что же ты?

— Прошло столько времени, а ты совсем не изменился.

— Я в полном порядке. — Хансон недовольно поморщился.

— Хорошо. Давай посидим в машине, но только недолго. Меня ждёт мама, я отправила ей сообщение, что скоро буду дома.

— Хорошо, недолго.

Они сели в машину, которая стала ещё неряшливее, чем была несколько лет назад. Воздух в ней был пропитан сигаретным дымом. До отъезда Суджин тоже покуривала здесь в открытое окно. Но теперь эта вонь казалась ей гадкой.

— Ты всё ещё куришь?

— Нет.

Тем не менее всё пространство возле пепельницы было усеяно пеплом и давно не убиралось.

— О чём ты хотел со мной поговорить?

Она старалась не нервничать, но никак не могла расслабиться и сесть поудобнее, то закидывая ногу на ногу, то меняя их местами, и пакеты с черепками жалобно звенели при этом.

— Я не хочу расставаться с тобой.

— Ты забыл обо мне, пока я училась в Америке.

— Ты так думаешь?

— Мне кажется, что тебе безразлично всё, что происходит со мной. Не надо сейчас говорить о том, чего уже не вернуть.

— Так мы едем?

Суджин молчала, крепко сжав губы.

— Понятно. Ты не хочешь.

Суджин покачала головой, не соглашаясь с ним:

— Нет, ты меня не так понял. Просто сейчас я очень занята, у меня перед свадьбой много дел.

— Ясно.

— У тебя есть кто-нибудь?

— Нет.

— Не верю. Ты ведь симпатичный.

— Я же сказал — нет.

— Всё это время никого не было? Или только сейчас?

— Не было и нет.

Они помолчали. Сзади раздался гудок. Охранник, светя карманным фонариком, подошёл к их машине. Хансон открыл окно, и охранник потребовал освободить проезд. Суджин при этом отвернулась, стараясь, чтобы её не заметили. Хансон переключил рычаг коробки передач и проехал вперёд. Но на парковке не было ни единого свободного места.

— В наших домах нет подземной парковки, поэтому по вечерам тут настоящая война за место, — сказала Суджин.

— Поедем в какое-нибудь кафе, выпьем чаю?

Суджин хотела отказаться, но промолчала, поняв, что это бесполезно. Они выехали со двора, перед ними появился указатель на хайвей Кёнбу. Неожиданно для самого себя Хансон свернул туда. Суджин заохала, но машина уже была на съезде на автомагистраль в Пусан.

— С ума сошёл? Куда ты едешь?

Хансон молчал, упрямо сжав губы.

— Останови! Отпусти меня! Я хочу выйти!

Она хоть и кричала, но пока не очень беспокоилась. Ей казалось, что в любой момент сможет остановить его. Она только тяжело дышала и то и дело поглядывала в окно. В знак протеста она даже отстегнула ремень безопасности. Должен же он остановиться хотя бы на въезде на хайвей, когда будет брать проездной талон, тогда она сможет выскочить из машины.