Никудышный

— Скучно стало, паря? — спросил он Вадима. — Ты молодой, ноги резвые, спустись к реке, там морду вытащи и рыбку сюда. Уху варить будем. Ведро в сенях возьми.

Когда Вадим ушел, Ведиев внимательно посмотрел на Алексея и сказал:

— Никакой ты не журналист. Рассказывай чего надо, пока твой товарищ рыбу шарит.

— Ошибаетесь, правда приехал написать серию очерков.

— Ну смотри тебе лучше знать.

Рыбу Вадим принес, была чудесная уха, под водочку с песнями про Стеньку Разина и бродягу из диких степей Забайкалья.

Потом хозяин свалился вдрызг пьяным. Свой был вечером, но как только Ведиев протрезвел — стал настороженным зверем.

— Далмат — Оглы, расскажите о своих здешних корнях, кто были ваши предки, про все ваше генеалогическое дерево.

— Дерево, говоришь, оно у нас огромное, ветвей много. Выходцы из Средней Азии. Революция призвала моего деда на Север, так тут и остались.

— А братья, сестры отца?

— Некоторые остались там в азиатских республиках, тоже порядок надо было наводить.

— У вас есть семейный альбом?

— Конечно. Моя мать была образованной женщиной, занималась ликвидацией неграмотности, а отец контру громил. Только они вместе почти не жили, он в Азии, она на Севере. Переписывались.

— А дети были, — продолжил каламбур Вадим.

— Мать к нему наезжала иногда, а он сам всего три раза домой приезжал.

— И сколько же сестер и братьев у вас имеется?

— Два. И еще один, но он в тюряге находится, там его постоянное место жительства.

— Что так?

Все какие-то сокровища ищет, плетет невесть чего, его бьют, он бьет, так и не кончаются сроки.

— А между сроками здесь проживает?

— Нет, на Урале в Верхотурье его дислокация постоянная. Там у него и жена числится, правда не знаю, которая по численности. Детей нет.

— У вас бывает?

— А что ему тут делать, он на золоте помешался, — говорит, всеравно найду. Видно в тех местах, если после колонии там ошивается.

Интересно посмотреть на отца, мать вашу, остальных родственников, чтобы иметь представление.

Выпили по рюмочке и Ведиев принес альбом.

Альбом, как альбом. Все они похожи друг на друга. Алексей с Вадимом начали его рассматривать. Но так медленно получалась эта работа при многословном рассказе о каждой фотографии, что Вадим заскучал и вышел покурить. Он стоял у двери и прислушивался к тому, что рассказывает хозяин. Где-то уже перед концом, когда Вадим устал прислушиваться и вышел в сарай, пошарить, нет ли там чего интересного, Алексей перевернул предпоследний лист картона и чуть не закричал, на фотографии рядом с уже знакомым старшим Ведиевым сидел его отец, Строганов Николай Николаевич, в косоворотке, какую он носил в жарком Ташкенте.

— А это кто? — спросил он так просто, не придавая значения.

— А это начальник моего отца, фамилию забыл, зовут Николаем. Они вместе выполняли задание. Кто-то предал их. Убили обоих. А эшелоны отправили неизвестно куда.

— Откуда вы знаете?

— Мама туда ездила, всех расспрашивала, нашелся человек рассказал ей все. Она тогда и брата с собой брала, он с тех пор и помешался на сокровищах.

— Тут ващ отец хорошо смотрится, можно я возьму эту фотографию, сделаю хорошие снимки и пришлю вам обратно.

— Берите. Не жалко.

Листнул последнюю страницу. Ведиев уже встал и пошел приложиться к очередной рюмочке. Из альбома выпала фотография, на ней была изображена молодая женщина. Надпись на фото была сделана рукой отца Алексея. Написано: Елизавета. Село Демьяново, ст. Пролетарская. Кокетливая женщина смотрела на Алексея. Он положил фото к себе в карман и закрыл альбом. Подсел к столу к Ведиеву и они затянули песню, на этот раз про златые горы. Вскоре пришел недовольный Вадим. Когда хозяин дошел до кондиции, он сказал Алексею:

— Не того братца мы с тобой разыскали.

— А почему ты так думаешь?

— Этот не слыхивал ни о чем, что связано с угнанными драгоценностями.

— Вот тебе и помощник, осведомлен получше меня. Значит господин генерал послал его не на помощь мне, а следить за мной.

Ни слова не говоря о своих подозрениях, он потянулся и сказал:

— Мура это все. Сказки бабки Василисы. Уже сколько лет работаем, а ни о чем таком в управлении не слышали.

— Верно, — решил исправить ошибку Вадим. — Нам бы завтра домой отчалить с утренним катером.

— Сказано — сделано. Едем.

Утром они распрощались с хозяином, тот проводил их до мостков и стоянки катера и они, помахав ему руками, отчалили от берега.

Домой вернулись ровно через два месяца после отъезда.

Все это вспоминалось Алексею через десяток лет после всех этих происшествий. Он тогда влетел домой и первое, что увидел, снова стройненькую жену.

— Кто? Спросил он с нетерпением? — Кто у нас родился?

Ляля заплакала, теща тоже. Они стояли и проливали слезы в три ручья.

— Что случилось? — Отвечайте.

— Она умерла при родах. Травма головы.

— Какая травма? В космос летаем. Какая смерть? Я немедленно еду разбираться с этими неумехами.

Ляля повисла у него на руках.

Теща шепнула на ухо:

— Она чуть жизни не лишила себя от горя. Психиатр занимался ею. Не говори ничего, я потом все объясню тебе.