Ноа (ЛП)

Скамейки на первом ряду были заняты мной, родителями Джеймса, несколькими моими тётями и дядями с их супругами, и Джулианом. Я никогда не был религиозным, так что иметь позади себя друзей было облегчением, когда священник всё болтал о том, что Бог добавляет людей в свой отряд ангелов. Может быть, он выразился не так, но плевать.

Время от времени были перерывы, и тогда близкие семьи делились историями и произносили речи.

Папин брат расклеился на подиуме, что откололо чуть больше и моего самообладания. Я не думал, что это возможно. Но видеть этих мужчин — это поколение — такими эмоциональными было неслыханно.

— Боже, этой сучке нужно успокоиться, — услышал я шёпот Софи.

Я нахмурился и посмотрел через плечо, а она извиняющимся взглядом смотрела на тех, кто её услышал.

— Простите, — она была в ужасе, а затем посмотрела на меня и закатила глаза. Подняв телефон, она показала мне пропущенный звонок от Эммы.

Я покачал головой и снова повернулся вперёд. Софи была права. Эмме нужно было успокоиться, чёрт возьми. Она пыталась дозвониться до всех нас с тех пор, как разошлись новости о том, что Ноа Коллинз потерял семью, но она была последним человеком, с кем я сейчас собирался разговаривать. У меня были более важные дела.

Джеральд, отец Джеймса, говорил о своём сыне с гордостью. Что-то о его успешной карьере, но в основном о судьбе того, что он нашёл мою сестру. Он продолжил говорить о моих племяннице и племяннике, задыхаясь, и Дэниел постучал мне по плечу, давая знать, что я следующий.

От этого я чувствовал тошноту. Я не чувствовал себя на сорок. Я хотел, чтобы мне снова было семь. Хотел спрятаться к чёртовой матери. Или напиться до состояния комы и никогда не просыпаться.

Казалось, не прошло никакого времени, и я оказался на подиуме. На секунду я побледнел, видя всех этих людей, на которых не было лица. Может быть, действовать без сценария было плохим вариантом, но у меня никогда хорошо не получались написанные речи.

Я поправил галстук и прочистил горло. Здесь было жарко, или, возможно, дело было просто во мне.

Оглянувшись назад, я увидел фотографии, которые мы увеличили и поставили в рамки. Мама, папа, Миа, Джеймс, Джей Джей, Линда. Их улыбающиеся лица.

«Какого чёрта мне говорить?»

Ничего не осталось.

Так что я оттолкнулся от этого.

— Говорят, жизнь продолжается, — сказал я, слегка поднимая микрофон. — Просто в этот момент я не вижу, каким образом. Моя семья всегда была рядом со мной, даже когда нас разделяли океаны. Каждый из них играл огромную роль в моей жизни, так что у меня нет любимого воспоминания. У меня их сотни, — я сделал паузу, невидящим взглядом глядя на речь, которую кто-то передо мной забыл. — Они должны быть здесь. И… — мне пришлось снова прочистить горло. — И теперь, когда их нет, цель вроде как исчезла.

Мне всегда так чертовски нравилось делиться чем-нибудь со своей семьёй. Мои страсти были только моими, но они поддерживали меня. Раньше. Раньше, раньше, раньше. С их гибелью я понятия не имел, как сохранять мотивацию.

— Наверное, это эгоистично, что я нуждаюсь в них ради себя, — я почесал голову. — Но всё так, как есть. Я буду скучать по мелочам. Как Джей Джей и Линда звонили мне по Скайпу, чтобы рассказать о футболе и об уроках танцев, как я ругался на свою сестру из-за всего, как смотрел игры с папой… — я с тоской улыбнулся и провёл рукой по лицу. — Они делали всё стоящим, и я буду скучать по ним больше, чем могу сказать.

Я выдохнул и вернулся на своё место, игнорируя всех, кто пытался поймать мой взгляд. Мне надоело внимание. Надоел этот костюм и галстук, который меня душил. Надоела ответственность.

Просто всё надоело.

Священник прочитал что-то из библии, и я закрыл глаза и наклонился вперёд, поставив локти на колени. Если бы мне разрешили вставить беруши, я бы их попросил. Мне нужно было, чтобы этот день закончился.

Слава богу, после этого мы расходились. В доме родителей будет ужин для ближайшего круга, но ничего такого большого.

— А теперь, пожалуйста, сцена твоя, Джулиан, — сказал священник, что привело меня в чертовское замешательство.

Я посмотрел через плечо на Дэниела, приподняв бровь.

— Я тебе не говорил? — прошептал он.

Нет, уж точно не говорил. Очевидно, я не был против. Если Джулиан хотел сказать что-то о нашей семье, отлично — молодец. Я просто думал, что это не в его стиле.

Это был ребёнок, который последние две недели громил их дом в Берлине, если верить словам помощника Джеймса. Он не отвечал ни на какие звонки; ему было плевать.

Но Джулиан не пошёл на подиум, как остальные из нас. Он направился к пианино, которое стояло в стороне.

Я выпрямился на сидении и скрестил руки на груди.

Я вспомнил, что Миа говорила мне, что у него две специальности. Может, музыка была одной из них.

Джулиан ничего не сказал. Он закатал рукава своей белой рубашки, и как только его пальцы мягко коснулись клавиш, я услышал, что это за песня. «Mad World». Если он сыграет её хорошо, он меня разрушит.