Ноа (ЛП)

— Софи увидела новости сразу после того, как это произошло, и ей удалось разыскать твоего старшего племянника. Джулиана.

— Оу, — у меня внутри снова всё скрутилось. Хорошо, значит, Джулиан был дома. — Это ведь не правда, да?

На этот раз Теннисон не ответил.

Глава 3

Две недели спустя

— Боже, только не снова, — прошептал я сам себе. Я вытер щёки и направился в гостиную. Казалось, в последнее время я только и делал, что плакал. Я сделал глубокий вдох, ожидая какого-то ощущения облегчения, но его нигде не было. Кошмар был правдой, и всё вокруг меня было реальным.

Глядя на дом моих родителей, прямо в пригороде Питтсбурга, было крайне сложно верить в реальность. Не вписывался только я, в чёртовом чёрном костюме. Мои родители были голубыми воротничками, обычными людьми. Были.

Пока я рос, в доме не было никаких деловых костюмов. На стенах висели фотографии и сувениры с символикой «Пингвинов». В углу стояло папино кресло, дряхлое и изношенное. Мама хотела купить ему новое, но он всегда отказывался. Изменения приветствовались, но никаких замен.

«Не чини то, что не сломано, сынок».

На одно Рождество я подарил ему универсальный пульт и окружную звуковую систему. Он сразу же включил на домашней видеосистеме финал Кубка Стэнли 1991 года, когда выиграли «Пингвины», и мы вместе смотрели игру.

Я провёл рукой по хоккейному свитеру, подписанному Лемье, который висел на стене над телевизором. Будь папа здесь, он бы поругал меня за то, что подошёл к нему близко.

— Ноа? — крикнула из кухни Софи. — Тебе что-нибудь принести?

— Нет, спасибо, — я подошёл к окну и засунул руки в карманы.

Газон нужно было подстричь, и это напоминало, что всё не так, как должно быть. Папа всегда держал двор в совершенном порядке. С тех пор, как вышел на пенсию, он в свободное время делал задний двор красивее, для мамы.

Она наслаждалась разговорами о своих клумбах. Раньше мне становилось до слёз скучно от этого, но сейчас я отдал бы всё, чтобы услышать это снова.

Солнце светило. Небо было голубым. Никаких облаков. Вишнёвое дерево в этом году принесёт много плодов.

Я опустил голову.

Какая хреновая трата жизни.

Никто по-прежнему не был уверен, почему самолёт упал, но эксперты свободно обсуждали несколько причин. Я не был уверен, что меня это волнует. Удачи им в поисках чёрного ящика на землях Флориды.

Они исключали всё, от терроризма до саботажа, оставляя механическое дерьмо, которое могло подвести, но обычно не подводило.

Тем не менее, вся моя семья погибла.

Кроме Джулиана, напомнил я себе, но к чёрту. Я говорил с ним по телефону, как только наши страхи подтвердились, и затем он исчез с поля зрения. Помощник его отца съездил в их дом в Берлине и сказал, что Джулиан оставил всё в состоянии разрухи.

Только вчера он связался со мной, чтобы сказать, что приедет сегодня на поминальную службу.

Он говорил так, будто страдал чертовским похмельем, за что… если честно, я не мог его винить. Я не просыхал с тех пор, как выгнал Эмму за дверь.

Глубоко вдохнув, я закрыл глаза и вернулся назад во времени. Аромат дома в ближайшее время не исчезнет, и сейчас это работало как самое болезненное успокоение.

Эти стены носили запахи десятилетий готовки мамы, её духов и цветов. Папиного одеколона и мыла, которым он пользовался. Дом, по сути, был бутылочкой воспоминаний, и если сосредоточиться, я мог увидеть кадры будто из фильма. Как мы с Миа гонялись друг за другом в детстве. Все розыгрыши. Выпускные, ссоры, обиды, папины крики на телевизор, мамин плач, когда я уехал в колледж, ещё больше маминых слёз, когда Миа переехала в Берлин.

Я не был готов это отпустить.

Вернувшись на кухню, я прислонился к тумбочке и опустил взгляд в пол. Третья доска скрипела, что было хорошо знать, когда выходишь перекусить посреди ночи и не хочешь перебудить родителей наверху.

Теннисон, Софи, Дэниел и Зейн были со мной, и в воздухе висел вопрос: «Как ты?», хотя никто никогда меня не спрашивал. По очевидным причинам.

Всё было дерьмово, и они это знали.

— Нам пора ехать в церковь, — тихо сказал Дэниел. — Мы позвоним, когда избавимся от репортёров.

— Удачи с этим, — пробормотал я.

Это без конца меня донимало. Только потому, что я был немного популярен и связан со звёздами Софи Пирс и Теннисоном Райтом, я был в прожекторе этого цирка.

Мы с Софи оба срывались на папарацци за то, что они нас преследовали, и, вероятно, это не помогало.

И появлялся Дэниел. Он был менеджером Софи и знал, как справляться с этими ситуациями, на пару с её рекламным агентом. Но полностью избавиться от репортёров? Чертовски маловероятно. Они были стервятниками.

— Спасибо, ребята, — я не поднимал взгляд от пола, но не собирался быть полным придурком. Без друзей я бы ничего не сделал. Софи и Теннисон были рядом на каждом шагу этого пути, беря на себя контроль и помогая мне организовать похороны, а Дэниел и его муж присоединились к нам здесь, в Питтсбурге, на этой неделе.

— Даже не говори об этом, — Зейн похлопал меня по плечу, пока они проходили мимо. — Увидимся через пару часов, ладно?