Ночь черного хрусталя

— Небольшой шов на груди. Очень профессиональный. Такие… такие накладывают, если проникали в грудную клетку — вернее, только под кожу, чтобы вшить, ну, скажем, сердечный стимулятор.

— Он похож на сердечника?

— Сейчас этого сказать уже нельзя. Но по общему впечатлению, вряд ли. Здоровый парень. Да и кто бы поставил ему стимулятор здесь, в этих дебрях? Хотя в Приюте, может быть, есть соответствующее оборудование. Ты ведь говорил, что врач там был. Ну да, я хорошо помню: мне еще захотелось встретиться с ним, поболтать на профессиональные темы…

— Скажи спасибо, что не встретилась. Стимулятор? Интересно… Да, действительно, очень интересно. Погоди-ка, дай я осмотрю его сам.

— Не знала, что ты еще и врач… Подай, пожалуйста, мою сумку — подложим ему под голову. Он задыхается.

— Не приходит в сознание?

— Нет.

— Подвинься, пожалуйста… Или лучше посмотри пока, что в том мешке. — Милов кивком головы указал на лежавший рядом с раненым синий полиэтиленовый мешок. — А я попробую…

Из своей пресловутой сумки он вытащил очередной приборчик. И начал водить им над телом раненого — от макушки до пяток, затем снизу вверх и опять сверху вниз…

— Ага!

— Что там? — тут же откликнулась Ева.

— Потом, потом… О черт! А это что?

— Да объясни ты! О! Дан! Смотри!

— Что с тобой?

Ева медленно пятилась от развязанного мешка.

— Посмотри — там… Конечности… Кисти, стопы… А вот это — доли легкого… Да, именно так.

— Дьявол!

— Дан, может быть, он — людоед?

— Не думаю. Осмотри-ка эти… останки внимательно. Что можно сказать о них?

Через несколько минут Ева медленно проговорила:

— Пока могу сказать лишь одно: все это удалено профессионально. Не отрублено, не отрезано кое-как. Резецировано по всем правилам.

— Давно?

— Если бы давно, останки бы уже крепко пахли в этом климате. Похоже, их не замораживали… Зачем он унес их? Чтобы похоронить? Придется нам сделать это вместо него.

— Ни в коем случае. Наоборот. Их необходимо доставить в полицию. В Майруби хотя бы. Великолепно было бы, конечно, отвезти и этого раненого в клинику, но я не представляю себе, как мы его потащим по лесу. Боюсь, он не выдержит — умрет.

— Не бойся, — сказала Ева негромко.

— Думаешь — выдержит?

— Теперь он выдержит все, что угодно.

— Умер?

— Да.

— Жаль.

— Надеюсь, хоть его мы предадим земле?

— Черт, была бы лопата… Придется ножом.

— И руками.

— Ладно. Давай. Но побыстрее.

— Мы спешим на самолет?

— Нет, пожалуй. Но привычки грифов известны не только нам. И человека этого ищут и другие. И его, и этот мешок. Мне очень не хотелось бы встречаться с ними.

— Не забудь, все это сохранится считанные часы; потом появятся черви.

— В джипе есть холодильник. Ну, за работу. Боюсь, что у нас уже не осталось времени. Но уж очень не хочется доставлять удовольствие милым птичкам… И эти… преследователи пусть найдут его не сразу. Каждый лишний час — наш выигрыш. Копай, копай…

— Я и так копаю. Постой. А ты что там делаешь?

— Выступаю в несвойственной мне роли дантиста.

— Дан! Ты и в самом деле хочешь вырвать зуб? Да что ты в этом понимаешь! Это похоже на надругательство…

— Ровно настолько, насколько понимаю, я его и вырву. А ты лучше не гляди. Это очень непрофессионально.

— Может быть… может быть, все-таки лучше я?

— Нет. Продолжай рыть могилу.

— А что я делаю? Но может быть, пока мы роем, ты объяснишь — что такого ты обнаружил в его рту, чего не заметила я? И что заставило тебя кромсать его челюсть?

— Вот этот вот зуб. Ты видишь, он искусственный. Кстати, такой же есть и у меня. Посмотри внимательно. Хотя бы потому, что это не просто зуб.

— Не может быть. Покажи-ка… М-да, и в самом деле, похоже, но не то… А ты знаешь, что это?

— Знаю. А теперь, пожалуйста, со всем твоим докторским умением извлеки мне этот самый сердечный стимулятор.

— Да зачем он тебе? Дома я достану тебе десяток, если у вас в России их не хватает.

— Мне нужен именно этот.

Ева, бросив копать, тщательно вытерла руки платком.

— Слушай, но у меня же нет инструмента.

— Вот тебе нож. Не бойся, ему не будет больно.

Ева принялась за дело.

— Слушай… Но он совсем не так установлен: проводки идут не к сердцу, а…

— Ты права, не к сердцу. Если это стимулятор, то не сердечной деятельности.

— Ты можешь объяснить все это?

— Об этом позволь мне пока умолчать.

— Ну, если это такой уж секрет, что даже мне нельзя…

— Не обижайся, родная. Это служба. Служебная тайна. Ее так же нельзя разглашать, как и врачебную. Не дуйся.

— Надулась бы, но я слишком устала даже для этого… Так или иначе, я больше не стану задавать тебе вопросов.

— Молодец. В награду — знаешь, что?

— Интересно будет услышать.

— Скорее всего, ты попадешь к себе домой раньше, чем я — к себе.

— Думаешь?

— Так вот, возьми эту штуку, стимулятор, с собой. Покажи там людям, смыслящим в электронике. И попроси их объяснить тебе, что это такое на самом деле.

— И что мне предпринять, когда они объяснят?

— Ждать моего звонка. И если он состоится, подробно передать мне все, что они скажут.

— Хорошо. А зуб?

Милов покачал головой:

— Не нужно. В этом я уже разобрался.

— Больше никаких вопросов.

* * *

Но она все же задала еще один вопрос — через пять часов примерно.