Ночь девы

– Твой отец и мать – силоманты. Теперь ты прекрасно знаешь это. Они не давали твоей силе выплеснуться наружу, потому что боялись тебя. Силоманты не создают семьи, не влюбляются друг в друга. У них, в конце концов, не бывает детей.

Да, да, я уже слышала все это!

– Но я же появилась.

Из-за Символа Творения, как сказала мне мама, но бабушке я об этом не говорю.

– Да, Ирис, все так, девочка. – Пухлая бабушкина рука ложится поверх моей дрожащей ладони. – Одному Сотмиру известно, как сложились звезды в ту ночь, что ты родилась. Или в ту ночь, когда погибла твоя мать. Все переменилось. Я чувствовала это в воздухе, в блеклом свете лун, хоть я и не провидица. Но я тоже силомант. И я знаю, что такое обладать силоцветом, иметь власть над ним, отвоевывать эту власть день за днем, всю свою жизнь. А оттого я знаю, что он, этот пес, что пришел в наш дом, никакой не силомант. Он мошенник. Он притворяется тем, кем ему быть не дано. Ты думаешь, почему он так изувечен? Смертным не под силу связываться с силоцветами. Только глупцы возьмут их в руки. Или хитрецы. Во все времена находились те, кто пытался обвести судьбу вокруг пальца. И твой Призрак таков. Но он не сможет всю жизнь бегать от истинности своей природы. Своей человеческой природы без капли магии в крови.

Я молчу.

– Они сдирают шкуры волшебных созданий, шьют из них плащи, рубахи, перчатки – все, что угодно, лишь бы обуздать мощь силоцвета. У них нет принципов, им важны лишь сокровища, на остальное им плевать. Я ждала возвращения твоего отца, но теперь поздно. Мы поступим по-своему. Я знаю, что он был против, не хотел отдавать тебя в школу силомантов. Возможно, это и есть твоя истинная судьба.

Бабушка тяжело вздыхает, а у меня голова идет кругом при одном упоминании об отце.

– Нам пора собираться, – говорит бабушка. Она встает и суетливо мечется по комнате – присматривает, что взять с собой. – Много мы не унесем, да и не надо.

– Куда мы?

– За нами придут. Я дала знак своим давним знакомым. Они придут и заберут нас отсюда.

– Но что будет с другими?

Бабушка переводит на меня удивленный взгляд:

– Это уже не наши заботы, милая. Королевство вот-вот падет. И не одно, а все Малые Королевства. Ничто не в силах этому помешать.

Когда бабушка выходит из комнаты, я следую за ней. Выхожу в гостиную, где собрались видии и дед Мадьес. Я так рада вновь увидеть его! Но вот они отходят в сторону, и на полу, на одеяле, я вижу распростертое тело магистри Селестины. Я так погрузилась в свою собственную сердечную боль, что позабыла обо всех, кто окружал меня.

На долю секунды мне кажется, что мачеха мертва. Но вот она чуть поворачивает голову. Лицо ее залито слезами. Новый стон ломает ее тело, но она не шевелится. Все так же неподвижно лежит на полу.

– Что… что с ней? – спрашиваю я Стару.

– Удивительно, что она жива, – отвечает видия. – Тот монстр сломал ей позвоночник. Каким-то чудом она уцелела.

По ее щекам струится влага. Она загнана в ловушку своего тела. Жутко. Даже не могу представить себе ту беспомощность, которую ощущает она.

– Ирис, побудь немного с ней, пока она не тронулась умом еще больше, – говорит Стара. – Мне надо обработать раны.

Она показывает на свою окровавленную руку, и я удивлена, что никто еще не уделил внимания ее ране. Девушки уходят на кухню во главе с Мадьесом, но Молли на мгновение задерживается возле меня.

– Знаки будут повсюду, Ирис, – говорит мне слепая видия. – Главное – суметь их увидеть.

– Мне не нужны никакие знаки, мне ничего не нужно, – возражаю я.

– Всем нужны знаки. И даже робким фиалкам, – говорит она чужим голосом, который вдруг напоминает мне о Призраке. Сердце мое сжимается в груди.

Молли смотрит на меня – и сквозь меня – мутными глазами, полными серого тумана. Я уверена, что она знает гораздо больше, чем говорит, и даже благодарна, что она не раскрывает всего, что видит на самом деле.

Когда я остаюсь с Селестиной наедине, она обращает ко мне взгляд, полный боли.

– Ирис… – срываясь на стон, произносит мачеха. – Он не зря запер тебя. – Ее лицо искажается, но она продолжает говорить, будто только желание высказаться поддерживает в ней жизнь. – Но и о нас он не заботился. Как я ни старалась получить его любовь. Все, что у меня осталось, – это Эгирна. Не дай мне потерять ее, Ирис…

Я молчу.

– Ты сможешь, девочка, – произносит Селестина. – Есть в тебе что-то от них. Ты сможешь. Забери Эгирну… Умоляю. Не уходи без нее. Можешь оставить меня, но не ее. Она все же твоя сестра. Правда, Корто ей не отец…

– Что?

– Я влюбилась без памяти, только раз в жизни я испытывала такое… он был силомантом, так он мне сказал. И он обещал, что о нас позаботятся.

Все внутри холодеет.

– Когда пришел король Тамур, то я доверилась ему. Он сказал, что Эгирна особенная, что она станет сильнее, они примут ее в свои ряды, но он сделал из нее не просто свою служанку… нет, куда хуже… прости ее, Ирис. Она следила за тобой, она знала, что ты должна сыграть важную роль в том, что грядет. Их с Марцианом союз мог бы стать очень удачным…