Я высунула голову в тускло освещенный коридор, посмотрела в одну сторону, затем в другую и лишь потом шагнула наружу, убедившись, что Кривов там нет. Где-то среди развалин звенели смех, проклятья и пара народных песен, которые тянули пьяные голоса.
Так вот, значит, какая эта страшная гильдия Кривов. Пьянчуги, которые проводят время, распевая саги давно почивших поэтов, когда луна стоит в зените.
Гильдия беспомощных дураков с ножами. Ничего больше.
Коридор был длинным и сводчатым. Где-то в темноте размеренно капала вода, и каждый вдох приносил с собой густую сырость. Мои пальцы сжались вокруг рукояти ножа Товы, когда дорога свернула к колодцу, запятнанному тенями от маленького огонька.
Там, где ожидала найти пустоту, я вдруг врезалась в чью-то твердую спину. Из моего горла вырвался отрывистый, словно чужой звук, а лицо бросило в жар от стыда. Кем я была: альверкой-аномальщицей, которая лишь пару дней назад поставила Хоба-Уличного-Торгаша на колени, или же хнычущей девчонкой, боящейся темноты?
Когда глаза подстроились и разглядели лицо мужчины, предвкушение и капелька нервозности заставили пульс колотиться в голове.
– Гуннар. Вы вернулись.
Молодой Крив смотрел на меня с подозрением, но, если я не ошибалась, в его взгляде была и какая-то тоска.
– Куда ты идешь? – спросил он.
Ложь? Правда? Я не знала и начала говорить еще до того, как приняла решение:
– Я искала комнату Повелителя теней. Мне нужно ему кое-что вернуть.
Взгляд Гуннара опустился на торчащую ногу мягкой игрушки, привязанной к моей спине. Если ему и было интересно, спрашивать он не стал.
– Его комната наверху.
Гуннар мелькнул быстрой улыбкой и отвернулся, чтобы уйти.
– Я была бы не против поговорить с тобой, – выпалила я. – То есть, если ты захочешь.
– Я сегодня в дозоре, – сказал он мягким голосом. – Но немного времени у меня есть.
Когда он улыбнулся, с моих плеч словно груз свалился. Пекло, как же он был похож на Хагена.
Я улыбнулась в ответ.
– Сколько тебе лет?
– Восемнадцать.
Клятые небеса. Он родился, когда мне и пяти лет не было. Почти всю мою жизнь Хаген скрывал его от меня.
– И ты говорил, у тебя есть сестра.
Гуннар смягчился.
– Да. Лайла. Ей сейчас почти девять лет.
– А… твоя мать?
Лицо Гуннара стало серьезным.
– Дэнниск, я знаю, что для тебя это непросто…
– Малин, – прошептала я. – Или Мал. Пожалуйста. Ты так похож на Хагена, а он звал – зовет – меня Мал.
Гуннар помедлил.
– Мал, я клянусь тебе, за этими границами есть множество людей, которые готовы спуститься в пекло, чтобы отыскать моего daj. Моя мать – одна из них. Она винит себя в том, что произошло.
– А что произошло?
Гуннар провел рукой по волосам.
– Моя мать умоляла отца сбежать с моей сестрой и со мной, когда пришла война. Чтобы нас освободить. Он уступил – и мы попались.
– Освободить от чего?
– Я родился в неволе. Моя мать – воительница. Рожденная в семье королевских фейри на севере, но враг короля без магии. Она стала игрой, в которую нужно играть, в которую нужно выиграть. Если противник одолеет ее – то этот человек получит ее тело, – кулаки Гуннара сжались. – А если выиграет она – то он умрет кровавой смертью. Она никогда не проигрывала. До daj.
Мое лицо исказила гримаса.
– Нет. Хаген никогда бы…
– Он и не смог, – сказал Гуннар, ухмыляясь. – Он просто первым попросил ее сесть и поговорить с ним, прежде чем она его убьет. Думаю, это и был путь к ее сердцу.
Я мягко усмехнулась.
– Зачем он вообще стал в такое играть?
– Судя по тому, что я слышал, чтобы уберечь его от клятого фестиваля здесь. Дом Штромов заключил соглашение: если он сыграет и выиграет от имени Клокгласа, то Лорд Магнат не станет наказывать его за то, что он использовал свой месмер, дабы защитить… – взгляд Гуннара сместился к лестнице.
Боги.
– Меня? Или Кейза?
Хаген раз за разом использовал свой дар месмера – блокирующую магию, – чтобы скрыть Кейза и меня. Мне и в голову не приходило, что это так дорого ему обойдется.
– Думаю, Лорд Магнат просто знал, что он защищал других альверов. А не конкретно кем те альверы были, – сказал Гуннар. – Мне мало известно о прошлом Повелителя теней, Мал, но я верю, что он чувствует, будто находится в большом долгу перед моим отцом.
Я понимала. Я тоже это чувствовала. С натянутой улыбкой я положила руку на его плечо.
– Ты сказал, что Хаген не смог освободить тебя, но ты свободен. Как?
В ночи протрубил рог. Гуннар повернул голову на звук.
– Начинается мой дозор, – мягко сказал он. – Я свободен, потому что магия сильна, а у судьбы на нас более крупные планы.
Он опустил подбородок в своеобразном поклоне, затем исчез за углом.
Мое сердце болело за него. Не как за Крива и даже не как за сына Хагена. Скорее, из-за боли, засевшей за его внимательными глазами. Я тут же твердо решила стать его доверенным другом, если ему такой понадобится.
Мое внимание переключилось на лестницу. Вместо того чтобы цепляться за прошлое, ради Гуннара я все отпущу и встану на сторону сына Хагена, когда мы снова найдем моего брата.