Ночь полководца

- Все здесь, - ответил Зуев; его смуглое мальчишеское лицо было преувеличенно серьезным, даже загадочным.

Горбунов отвел адъютанта в сторону.

- Какой он, командарм?.. Никогда его не видел... - шепотом осведомился старший лейтенант.

- Сейчас увидишь, - неопределенно проговорил Зуев.

- Говорят, вспыльчивый очень?

- Дает жизни, - согласился адъютант.

- Ох, боюсь начальства, - весело оказал Горбунов.

- Иди, ожидают тебя, - шепнул Зуев.

В небольшой задней комнате, перегороженной занавеской. Горбунов увидел за столом грузного человека с серовато-седой головой. В сумерках трудно было рассмотреть лицо генерала: глаза его за стеклами очков тонули в тени; на морщинистом виске, обращенном к окну, слабо светилась тонкая нить золотой оправы. Слева от командующего сидел полковник Богданов; он улыбнулся Горбунову, блеснув в полутьме белыми, крепкими зубами. В глубине, у занавески, чернела высокая фигура майора Николаевского командира полка. Старший лейтенант остановился у дверей и доложил о своем прибытии.

- Здравствуй, Горбунов, - глуховатым, но громким голосом проговорил командарм. - Скажи, чтоб свет дали, не видно ничего, - обратился он к Николаевскому.

- Слушаю, товарищ, генерал-лейтенант, - ответил майор.

Выходя из комнаты, он нагнул голову, чтобы не задеть о притолоку.

Командующий не произносил больше ни слова. Крупные, тяжелые руки его покоились на столе, на разостланной карте, голова ушла в плечи. Богданов отвернулся от старшего лейтенанта и рассеянно смотрел в засиневшее окно... Казалось, и он, и командарм позабыли о Горбунове, не сводившем с них глаз.

- День стал много длиннее, - прервал, наконец, молчание Богданов. Зимой в этот час уже ночь была.

- Скоро май, - отозвался командующий.

- Без малого год как воюем, - сказал полковник.

Он поднялся к медленно подошел к окну, заслонив его широкой спиной. В комнате стало еще темнее; серым, расплывчатым пятном проступала в углу печь с лежанкой.

"Зачем все-таки я им понадобился?" - спрашивал себя Горбунов, тревожась и недоумевая. Он стоял, как в строю, подняв голову и вытянув вдоль тела руки.

Вошел Николаевский, и за ним вестовой внес лампу с жестяным, похожим на кружку резервуаром. Боец опустил на окне одеяло, потом чиркнул спичкой. Николаевский, худой, костистый, черноусый, прикрутил, щурясь на свет, огонек за стеклом. Огромная смутная тень майора упала на занавеску и, сломавшись, легла по потолку.

- Садись, комбат, - сказал командующий. - К столу садись...

- Пополнение получил? - спросил он, когда Горбунов перенес к столу свободную табуретку, сел и снял фуражку.

- Получил, товарищ генерал-лейтенант. - Горбунов почувствовал искушение пожаловаться на невысокие боевые качества прибывших людей, но промолчал, рассчитывая, что об этом его еще спросят.

- Зеленый народ, - сказал командарм, словно угадав мысли комбата. - Я их на марше видел. Ну, да у тебя они быстро пройдут солдатскую науку. Как считаешь?

- Так точно, - ответил Горбунов с уверенностью, неожиданной для себя самого.

"Вот я и пожаловался", - подумал он удивленно.

Командующий секунду помолчал. Лицо его, освещенное лампой снизу, большое, с отвисшими щеками и от этого почти прямоугольное, - казалось малоподвижным, как бы вырезанным из темного дерева; седые, низко остриженные волосы на голове были светлее кожи; глаза за очками смотрели внимательно и холодно.

- Я о тебе слышал. Горбунов, - снова заговорил командующий. - Я твою атаку на болоте помню...

- Благодарю, товарищ генерал-лейтенант! - отчеканивая каждое слово, ответил комбат.

"Неужели награждают? - с приятным волнением подумал он. - Хорошее всегда приходит неожиданно..."

- Я на тебя крепко надеюсь, - продолжал командующий.

Горбунов почувствовал, что краснеет. Фуражка соскользнула с его колен и со стуком упала на пол. Он в замешательстве ее поднял.

- Покажи-ка, где ты стоишь, - приказал командарм.

Некоторое время он вместе со старшим лейтенантом рассматривал карту, пеструю от множества карандашных синих и красных отметок. Потом начал расспрашивать о противнике на участке батальона, о системе и огневых средствах его обороны. Горбунов отвечал точно, со знанием дела, но испытывал разочарование.

- Так вот, товарищ старшей лейтенант, на этот раз тебе начинать, проговорил генерал с ударением на "тебе". - Приказывай, майор, - слегка повернулся он к Николаевскому.

Тот подошел к столу, и откашлялся, почему-то косясь на лампу. Затем провел пальцами по усам, густым, подкрученным кверху.

- Получите боевую задачу... Письменный приказ последует незамедлительно, - начал майор.