Ночь вне закона

– Нет, серьезно. Неофициально, конечно. То есть они не поддерживают, но и ничего против этого не предпринимают. В смысле, внезаконники гарантированно не получат никакой помощи от полиции или типа того. Их нужно затравить.

– И зачем же?

– Ну, сам подумай. Чтобы участвовать в охоте, нужно перевести десять евро на счет какого-нибудь подозрительного нигерийского банка. Потом можно назвать имя человека, от которого ты хочешь избавиться.

– Продолжайте, – подтолкнул Дизель.

– Что, если государству важны не деньги, а имена? То есть мое и того человека, которого я хочу убить?

– Тогда, я надеюсь, в будущем они будут внимательнее за тобой следить. – Ведущий не смеялся. Он говорил серьезно. Очевидно, что от этого звонка ему было не по себе.

– Именно это я и хочу сказать, дружище. Ночь вне закона – огромная помощь полицейским в их разыскной работе. Все потенциальные убийцы сами себя выдали. Если в будущем Макс такой-то умрет насильственной смертью, им нужно лишь посмотреть в базе данных, кто номинировал этого самого Макса на AchtNacht, – и бинго!

– Но все заявки анонимны!

– Ага, дружище, а пенсии гарантированы».

Вау.

Бен в изумлении покачал головой.

Насколько нелепой была эта мысль, настолько же опасной и ее очевидная логика. Паркуя машину под испорченным уличным фонарем, Бен живо представил себе, как некоторые доверчивые конспирологи сидят перед радио, открыв от удивления рот, а другие уже выкладывают аудиозапись программы на Фейсбуке под заголовком: «Звучит убедительно. Правда о Ночи вне закона».

Предостережение газеты «Бильд» не убивать вряд ли поможет. Напротив. Разумным людям такие предупреждения не нужны. Этим заголовком газета добилась лишь одного: теперь каждый псих был в курсе Ночи вне закона и знал жертв, которые могут принести миллионы, в лицо.

– Я никому не верю, – сказала Арецу, которая проследовала за Беном на кухню. – Ни СМИ, ни Интернету, и еще меньше анонимным идиотам, которые распространяют обо мне слухи.

– Но ты веришь, что я могу тебе помочь?

– Нам, – ответила Арецу.

– И как же?

– Брось свои игры и загрузи компьютер.

– Как хочешь.

Бен открыл ящик письменного стола и нащупал ноутбук Джул. Тусклый свет напольной лампы не попадал в кухню. Но сориентироваться в темноте помогали многочисленные лампочки кухонных приборов в режиме ожидания и зеленый цифровой индикатор, указывающий температуру в холодильнике.

Бен раскрыл ноутбук. Тут же стало светлее, когда на экране появилась маска ввода для имени пользователя и пароля.

– Вот дерьмо! – воскликнул Бен.

– Что?

– Мы провалились!

– Как это?

– Без понятия. Но взгляни. AchtNacht взломала мою камеру. Они как раз смотрят на нас. Они знают, где мы.

– Что-о-о? – закричала Арецу в ужасе и повернула ноутбук к себе.

В этот момент Бен вскинул руку и нажал на кнопку баллончика. Одновременно отвернулся в сторону, набрал воздуха и закрыл глаза. Чтобы на него ни в коем случае не попал перцовый спрей Джул, который он вытащил из ящика и направил Арецу прямо в лицо.

Но эти меры предосторожности были излишни.

Потому что баллончиком еще ни разу не пользовались. Блокировка от детей не была снята. И поэтому никакого шипения не последовало. Как и раздражающего вещества, которое бы воздействовало на их слизистые.

Раздался только хлопок.

Оглушительный, громкий. Болезненный.

Арецу выстрелила в него с расстояния меньше метра.

Глава 27

Заряд пистолета с семикратной скоростью звука пронесся через кухню, в состоянии легко пройти через кожу, мягкие ткани и раздробить кости. При условии, что ствол направлен прямо в тело. А владелец газового пистолета не такой неопытный и нервный, как Арецу.

Она не только промазала – заряд пролетел в метре от головы Бена, – от паники она к тому же выронила свой пугач.

Бен все равно вообразил, что ранен. Его уши болели, как будто какое-то насекомое укусило прямо в барабанную перепонку; сердце, казалось, вот-вот разорвет ребра изнутри. То, что он не чувствовал входной или выходной раны ни в груди, ни в спине, Бен объяснял сильнейшим выбросом адреналина, который хлынул в его сосуды.

Перепрыгнув через кухонный стол, Бен еще не знал, что у его похитительницы не настоящее оружие. Он хотел воспользоваться своим состоянием без боли и успеть как можно больше – одолеть Арецу и спрятаться в безопасном месте, пока не потерял сознание от большой потери крови, что было неизбежно.

Их неравная схватка длилась всего несколько секунд.

Бен еще ни разу в жизни не ударил ни одну женщину. И не понимал мужчин, у которых иногда «соскальзывала рука». Он презирал тех, кто не контролировали себя и свою агрессию. И сейчас – Бен понял это уже в тот момент, когда его кулак опустился на висок Арецу, – он будет презирать и самого себя. Потому что от волнения не искал другого выхода. Потому что просто не схватил Арецу за руки и не прижал к полу, а ударил.

Со всей силы. Безжалостно.

Она потеряла сознание и упала на спину.

Уже когда он нащупывал у нее пульс, Бена тошнило от самого себя. А после того как перенес ее на диван и услышал, как она жалобно постанывает, ему захотелось помыться, настолько грязным он себя ощущал.