Ночь закончится пламенем

Кто-то еще присел рядом со мной. Я отстраненно отметила аромат жасмина и кедра. Этот запах заполнил пространство, навевая мысли о забытом воспоминании.

– Я не могу поднять ее, – сказала Отэм Лэю.

Он был невероятно нежен и так осторожно поднял меня, словно я была очень хрупкой. Но боль все равно пронзила меня насквозь, а по щекам потекли слезы. Я могла делать лишь короткие и неглубокие вдохи, и от этого кружилась голова. Лэй куда-то понес меня, а в моем сознании промелькнула мысль, что это могут быть последние минуты моей жизни.

Отэм бежала рядом с нами, то и дело приговаривая:

– Держись, Мэйлин! Открой глаза, посмотри на меня.

Но я не видела ее. Как только открывала глаза, передо мной оказывалось лицо принца царства Симин. Его взгляд был жестким и полным гнева, а губы сжались в тонкую линию.

В лазарете он аккуратно положил меня на койку. Отэм трудилась не покладая рук, пока я балансировала на грани сознания и мрака. Она вливала в меня какие-то зелья, одно за другим, и каждое обладало определенным эффектом, однако боль была настолько невыносима, что я совсем не думала о том, что меня снова одурманили.

Не знаю, сколько прошло времени. Но когда я пошевелилась, то поняла, что обе мои руки были туго замотаны повязками. Я так и не смогла поднять голову, но почувствовала, что рядом кто-то есть. Должно быть, Отэм.

– Я умру? – спросила я ее.

Но голос, который я услышала, принадлежал вовсе не ей.

– Нет, – произнес Лэй. – Ты не умрешь. – Я не видела его лица, но слышала в его голосе едва сдерживаемую ярость. – Я всегда защищаю то, что принадлежит мне.

42

«Представители этнического меньшинства жуань, проживающие в основном в юго-западной части полуострова Симин, известны своими одаренными ясновидящими. Во времена объединения империи династией У многие держали путь из Лэюаня в приморскую деревушку Ихэй, чтобы узнать свою судьбу за немалую плату».

ВОСПОМИНАНИЯ О ДИНАСТИИ У, 913 Г.

Следующую неделю я провела в лазарете, и все это время за мной ухаживала Отэм. Я была настолько опустошена и обессилена, что почти не разговаривала. Как только я немного окрепла, было решено перевести меня из лазарета в прежние покои, однако снова заковывать в кандалы меня не стали. Только на запястьях оставили два тонких железных браслета. Отэм ничего не сказала о них, но я несколько раз замечала ее хмурый взгляд на моих оковах.

Я тоже не заговаривала о своих новых наручниках, хотя мысль о них пришла мне поздно ночью, когда сознание немного прояснилось. Мне едва удавалось справляться с тяжестью своих цепей и постоянной скованностью движений. Но помимо этого железные наручники оказывали давление на мой разум, словно некий невидимый груз подавлял мои мысли и эмоции. Я ощущала все это и сейчас, чувствовала какой-то внутренний барьер, не позволяющий ни лися, ни энергии ци вырваться наружу. Теперь они были прочно переплетены.

В тюремной башне мне удалось каким-то образом создать трещину в одном из своих наручников. Интересно, получится ли у меня это снова? Хватит ли силы воли разрушить оковы и сбежать отсюда?

Даже мысли об этом дико выматывали меня. Для начала следовало восстановиться. Я ничего не могла поднять руками, и меня кормили с ложки, точно ребенка. Ко мне даже не приставили стражника, ведь я была не в состоянии сама открыть дверь. Отэм как-то раз сообщила, что процесс восстановления займет три месяца, и все же я отчаянно надеялась, что смогу уложиться в три недели, несмотря на железные оковы, блокирующие мои силы. Сима ведь смог за одну ночь исцелиться от действия смертельного яда! Каждую ночь я молила свое тело снова стать сильным и здоровым, молила каждую косточку вернуться на свое место, стать единым целым, как нефритовая печать. Но я не взывала к богам, поскольку знала, что даже если они существуют, в их сердцах есть место лишь для жестокости.

На десятый день в лазарет пришел Лэй, одетый в неприметный дорожный костюм, с двумя клинками за спиной. Отэм в это время как раз меняла повязки на моей руке и была так же удивлена его появлению, как и я.

– Я, кажется, нашел кое-какие зацепки по местонахождению нефрита, – сообщил он, пристально глядя на меня. Похоже, он ждал какой-то реакции, и поэтому, назло ему, я сохранила бесстрастное выражение лица.

Он удивленно вскинул брови, не дождавшись от меня никакого ответа, и вдруг сказал Отэм:

– Собери зелья, которые могут понадобиться ей для трехдневного путешествия.

– Ты с ума сошел? – ахнула Отэм. – Ей нельзя никуда уезжать! Неужели ты не видишь, в каком она состоянии?

Она срезала повязки и кивнула на мои бесполезные руки.

Лэй повернулся ко мне и спросил:

– Ты хочешь, чтобы я взял тебя с собой, или предпочтешь остаться здесь?

Когда дело касалось нефрита, мое решение оставалось твердым.