Ночь закончится пламенем

Повернувшись, я заметил развевающиеся от ветра занавески и распахнутую дверь на террасу, вход в которую находился около лестницы. Страшась того, что увижу, я все же направился туда, не спуская глаз с горизонта, где сливались небо и морские воды. Мне стало ясно, что совершил вор. Не имея возможности и времени, чтобы заставить меня уничтожить собственную печать, он решил избавиться от нее. Спрятать в самом надежном месте. В море.

Под моими ногами волны жадно набрасывались на скалистый берег.

Я больше не слышал голос феникса, но всем сердцем чувствовал осколки своей печати. Они взывали ко мне, будто птенцы, ищущие гнездо. И я знал, что они вернутся ко мне. Вернутся к своему хозяину.

Море вернет то, что украл у меня вор, и я дождусь своего часа.

Я отчаянно хватала ртом воздух, будто вынырнула не из воспоминаний, а из морской пучины. Тайян уже не стоял рядом со мной, он упал на колени, обхватив голову руками. В этот раз он предстал передо мной совершенно другим, а ведь тогда, когда я впервые погрузилась в его память, он был собран и спокоен. Но сейчас вместе с печатью он лишился уверенности. Его терзали страх и сомнения.

– Они отобрали у меня все, – зашептал он. Я склонилась к нему, потому что едва слышала произносимые им слова. Даже голос его лишился былой силы. Он вдруг поднял голову и спросил: – Как ты выносишь все это? Я… я в бешенстве! И моя злость не может найти выход. Это так изматывает…

Ну, конечно! Все дело в мести. Феникс питается местью. Печать Чжу-Цюэ позволяла этой разрушительной эмоции найти выход, но без нее Тайян вынужден справляться с этим чувством в одиночку.

– Я не могу думать, не могу дышать, не могу…

Он делал частые вдохи и уже был не в силах говорить.

– Успокойся, – сказала я, присев рядом. И сама бы не смогла объяснить, почему помогаю ему. Возможно, дело было в том, что я знала, каково это – быть в одиночестве. – Ты дышишь слишком часто.

Тайян чуть прищурился и внимательно на меня посмотрел. Я сделала вдох, но в следующую секунду наши взгляды встретились, и все вокруг вдруг залило слепящим светом. Я увидела его беременную жену. Она спала, размеренно дыша. Я вошла в ее комнату с подносом, на котором стояла тарелка с рисовой кашей.

– Не стоило тебе готовить, – сказала она. – Это моя обязанность.

– Ш-ш, – качнул я головой. Ребенок высасывал из жены все силы. – Тебе нужно больше отдыхать.

– Твоя мама и так ненавидит меня, – хрипло прошептала она. – Если я потеряю малыша…

– Лимэй, – обняв ее, произнес я, – все будет хорошо. Ты не потеряешь ребенка. Скоро нас станет трое.

На миг я потеряла связь с сознанием Тайяна, но почувствовала, как он содрогается всем телом, скрючившись рядом со мной. А затем я перенеслась в другое воспоминание.

– Родилась девочка? – нахмурившись, повторил отец. Он мерил шагами гостиную, скрестив руки на груди.

– Да, – ответил я. – Ребенок совершенно здоров.

– Здоров, но это девочка! И это уже не исправить. Дождитесь, когда все заживет, и пробуйте снова. Беременность дается Лимэй тяжело, должно быть, больше двух раз она не вынесет.

– Не смей так говорить о ней!

– Сима! – раздался взволнованный голос повитухи. – Ваша жена просит вас побыть рядом.

Я отшатнулась от него и тряхнула головой, пытаясь прийти в себя. Пальцы покалывало, будто я только что обожглась, прикоснувшись к раскаленному железу.

– Ты практиковал цигун? – спросила я, подумав о том, что сделала бы, будь я в таком состоянии.