Ночная кукушка

Снова-здорово! Разговор грозил затянуться, потому что глупые вопросы отца начали ставить меня в тупик. Поэтому я сказала, что у меня закипает чайник, стоящий на плите, и снова попросила не звонить мне вечером, после чего положила телефонную трубку.

А вечером ко мне приехала Наташа, и, едва мы сели поудобнее в креслах, чтобы начать обмениваться новостями, как в этот момент раздался телефонный звонок. Это был отец. Уже в пятый раз за сегодняшний день.

– Папа, ко мне приехала Наташа, и я не могу сейчас с тобой разговаривать, – вежливо сказала я отцу.

– А когда она уедет? – сразу же спросил он.

– Она только что приехала, – понизив голос и искоса глядя на подругу, сказала я.

– Когда мне тебе перезвонить? – снова спросил отец.

– Папа, мы с тобой сегодня уже четыре раза общались. А сейчас разговариваем в пятый раз. Я тебе во всех подробностях рассказала обо всём, что делала сегодня днём. Больше мне нечего добавить, – медленно разжёвывая каждое слово, ответила я, надеясь, что отец сделает надлежащие выводы.

– Я тебе перезвоню, – буркнул он и бросил трубку.

С тяжёлым сердцем положила я телефонную трубку на место и, извинившись перед подругой, предложила вернуться к началу нашего с ней разговора.

Мы начали весело болтать, и вскоре я забыла о назойливости отца, но буквально минут через сорок он позвонил снова.

– Она уже ушла? – сразу же спросил он, едва услышал мой голос в телефонной трубке.

– Нет, – медленно ответила я.

– Почему?

– Потому что обычно на полчаса в гости не приезжают. Особенно, когда не виделись несколько лет.

– Значит, отправляй её домой! – заявил отец.

– Почему я должна это делать?

– Потому что тебе не нужны подруги!

– С чего ты это решил?

– Решил и всё.

– Папа, я никого прогонять не буду, – снова понизив голос, ответила я. – А с тобой мы сегодня уже достаточно наговорились. Больше не нужно мне сегодня звонить!

– Нет, я тебе перезвоню! – рявкнул отец, бросая трубку.

Я снова извинилась перед Наташей, вкратце и в приличных выражениях объяснив ей чрезмерное внимание отца к моей персоне. И мы снова начали болтать о наших женских делах, но через четверть часа телефон зазвонил снова.

Я поняла, что если снова услышу голос отца, то накричу на него. Поэтому я не стала брать телефонную трубку и, более того, отключила звук на телефонном аппарате.

Но отец не угомонился. Огонёк вызова высвечивался на телефоне каждые пять-десять минут. В итоге я не выдержала и предложила Наташе пойти погулять.

К этому времени мой муж вернулся с работы, и вместе с ним и дочкой мы пошли на улицу.

Погуляв и проводив Наташу, мы вернулись домой около одиннадцати часов вечера. Огонёк вызова на телефонном аппарате всё ещё продолжал гореть, и я решила взять трубку, чтобы наконец-то пресечь эти нескончаемые телефонные звонки.

– Да, – еле сдерживая раздражение, произнесла я.

– Светка, ты почему трубку не берёшь? – сразу же напустился на меня отец.

– Потому что меня не было дома.

– А где же ты была всё это время? – повысив голос, начал отчитывать меня отец.

– Гуляла во дворе вместе со своим мужем и дочерью! – ледяным тоном ответила я.

– А почему так долго?

– Потому что погода на улице хорошая, и нам захотелось погулять.

– Но ты не должна была гулять в это время!

– Почему? Вы с мамой мне постоянно твердите, что я – взрослая женщина! К тому же замужем. Так почему же я не могу без твоего разрешения вместе со своим законным мужем и ребёнком выйти на улицу?

– Потому что ты знала, что я буду тебе звонить! Ты должна была дождаться моего звонка!

– Зачем?

– Чтобы предупредить меня!

– Вообще-то я замужем по вашей с мамой милости! И теперь, если кого-то я и должна предупреждать о своих планах, то только своего мужа! Так что не обижайся, но время позднее, и я пошла спать, – сказала я, завершая неприятный телефонный разговор.

Мне было жутко стыдно перед подругой и безумно обидно за то, что родители всё ещё пытались контролировать каждый мой шаг исключительно для того, чтобы в своём сознании создать иллюзию благополучной семейной жизни. Наверное, следовало ещё тогда послать их куда подальше, разорвав всяческие отношения, которые ничего, кроме неприятностей и боли, мне не приносили, но врождённая интеллигентность не позволяла мне это сделать. В душе я тоже хотела сохранить иллюзию семейного благополучия, только вот платить за это мне предстояло слишком дорогой ценой.

Мы с мамой никогда не вели разговоров по душам. Собственно, мы вообще не вели с ней никаких разговоров. Когда я обращалась к ней с каким-либо вопросом, она всегда отвечала односложно, пытаясь побыстрее отделаться от меня.