Ночная кукушка

Так прошла неделя. И мне казалось, что худшего отдыха в моей жизни ещё не было. Я жутко устала и морально и физически, и мне хотелось как можно быстрее вернуться в Москву, где, я знала, будет ненамного лучше, но другого места для побега у меня не было. Но оказалось, что самые ужасные испытания ждали меня впереди. Первая неделя у родителей была даже не цветочками, а, если можно так выразиться, ароматными бутончиками, по сравнению с теми мясистыми и вонючими ягодками, которые ожидали меня и детей в последующие дни.

Однажды утром я проснулась и вышла в туалет, чтобы потом снова приняться за стирку, но заметила, что сегодня что-то не так. Родители бегали и суетились, словно приближался всемирный потоп, и нужно было в спешном порядке спасти всё то, что ещё можно спасти.

– Что случилось? – спросила я маму, которая то вбегала в дом, то выбегала из него, что-то убирая, что-то выкидывая и что-то занося внутрь.

– Линулинка приезжает, – на ходу бросила мама и снова куда-то побежала.

Услышав эту новость, я остолбенела. Нужно было срочно уточнить подробности, чтобы самой составить план предстоящих действий, ведь я никак не ожидала увидеть в ближайшее время свою сестрицу с её многочисленным семейством. И я побежала за мамой.

– Когда она приезжает? – спросила я маму прямо на ходу.

– Сейчас, – не останавливаясь ни на мгновенье, ответила она.

– Откуда ты знаешь?

– Она сама позвонила десять минут назад. Сказала, что они уже выехали и скоро будут у нас.

– Но она же не собиралась этим летом сюда приезжать! – опешив, воскликнула я.

– Значит, передумала, – ответил за маму отец, который в этот момент услышал мой вопрос. – Иди стирать бельё! – негодующим тоном добавил он. – Нужно к Линулинкину приезду ещё полы вымыть, так что поторапливайся!

Ни жива ни мертва, на деревянных ногах я направилась обратно во двор, чтобы начать стирать бельё. С одной стороны, вроде бы ничего страшного не случилось. Ну, едет сюда Лина с семейством. И что? В глотку она мне, что ли, вцепится? В конце концов, она моя сестра! Да, для меня этот визит несёт определённые неудобства, потому что придётся потесниться. Ну да я всю жизнь живу, не имея своего угла. Справимся, как-нибудь. И я продолжила стирать бельё. А мама в это время что-то спешно готовила. Папа убирался. И работа кипела полным ходом.

От этого шума мои дети проснулись и захотели есть, но я велела им подождать, так как сейчас у всех были более актуальные заботы, чем завтрак.

Но тут я заметила одну странную вещь. Мама стала переносить все наши вещи в кладовую. Абсолютно все.

– Мама, а зачем ты перекладываешь наши вещи в кладовку? – спросила я её.

– Пока Линулинка будет здесь, вы поживёте в кладовке.

– Что?! – переспросила я, подумав, что ослышалась.

– А тебе жалко? Это всего лишь неделя! А когда Линулинка уедет, вы вернётесь в дом.

– Но ведь там крысы! Там нет ни окон, ни света! И ты предлагаешь мне жить там с детьми неделю? – не находя слов от возмущения, воскликнула я.

– Это всего лишь неделя! – снова повторила мать, не останавливаясь ни на секунду и продолжая переносить наши вещи, так что мне пришлось всё это время бегать следом за ней. – Потом вы сможете вернуться в дом.

– Что ты говоришь, мама? С какой это стати, я, твоя дочь, вместе со своими детьми, один из которых грудной ребёнок, должна жить в кладовке? Почему ты заставляешь меня прятаться, в то время как другая твоя дочь будет жить в своё удовольствие?

– Опять ты начинаешь ревновать к сестре! – выпуская наружу злость, процедила мать.

– Тут дело не в ревности, а в справедливости!

– Какая же ты эгоистичная и завистливая женщина! – вместо ответа выдала мне мать, и это означало конец любым спорам.

Когда исчерпав свои аргументы, родители переходили к оскорблениям, дальнейший разговор становился бессмысленным, и, если я имела неблагоразумие его продолжать, то получала в ответ ещё большую порцию оскорблений.

И вскоре на пороге появилась Лина со своим семейством. Радостные, они вошли в дом, и родители тут же принялись их всех обнимать и целовать. Потом провели их в дом, велев нам побыть немного в огороде, чтобы не мешать Линулинке располагаться.

Кстати, со мной и с моими детьми сестра здоровалась всегда так:

– Привет! – говорила она, кивнув в нашу сторону.

И всё. В ту же секунду она о нас забывала, обращая внимания не больше, чем на муравьёв, копошащихся в земле.

А муж Лины в этот раз выделился. Увидев меня, держащую за руку сына, он сказал своей дочери:

– Смотри, вон стоит Баба Яга с Бармалеем!

В ту же секунду мне захотелось врезать ему между глаз за эти слова, но я увидела, с каким благоговением моя мать смотрела на него в этот момент, что постаралась сдержаться. Больше за всю неделю он не обмолвился со мной ни словом. Впрочем, так же как и Лина.

Так как позавтракать до приезда сестры мы не успели, я предположила, что нас ждёт семейный завтрак, но снова ошиблась. Завтрак, действительно, состоялся. Но исключительно для Лины, её семьи и родителей. Мне и моим детям мама велела подождать во дворе.

– За столом всем мест не хватит, – сказала она. – Поэтому вы поедите позже.