Ночная смена

Внутри Белов по инерции сделал еще несколько шагов, и его настигло чувство глубокого разочарования. Обозрев открывшуюся взору картину, он понял: его надули. Из всех щелей бетонного пола и темных углов выползали голодные мозгоеды. Из мусорных куч, отбрасывая в сторону листы гипсокартона, на него лезли трупы. Путь к отступлению тоже был отрезан стеной беснующейся нечисти. В здании до прихода сюда вечной ночи шел ремонт, а с потолка, пробив купол павильона, запутавшись в кабелях и опираясь на обнаженные прутья арматуры, свисала сверхмощная ракета малой дальности, возможно снаряженная ядерным зарядом так же малой мощности. Она, как и все ее предшественницы, не взорвалась и теперь болталась бесполезным куском металла под потолком. Об этом Ивана не предупреждали, да он этому не очень и удивился. У начальства всегда оставались тайны, как бы оно ни пыталось казаться предельно открытым и доброжелательным. Военные руководители предпочитали иметь несколько козырных тузов в рукаве и с точки зрения безопасности страны поступали совершенно правильно. Иван был на них не в обиде, тем более что их затея на этот раз не удалась. Но не это вогнало Ивана в тоску. В этом строительном беспорядке не было Змеелиса, лишь его верные слуги сползались к незваному гостю. Если он здесь и был, то давно ушел. Об этом Ивану говорил и запах в его воспаленном разуме. Он не стал более отчетливым, оставаясь на уровне нестерпимой вони и не переходя в разряд аромата удушающих газов. Второе, на что Белов обратил внимание, приняв холодный душ демонической хитрости своего врага, – это поясница. Ее мышцы начали пульсировать, а кожа – пылать нестерпимым жаром. Значит, реактор все-таки дал течь. Косвенно это подтверждала и температура тела Ивана, повысившаяся на полтора градуса, а напрямую указывал мигающий в углу голографической панели информации восклицательный знак со значком повышенной радиоактивности. В горячке боя он не заметил ни его, ни звуковой предупредительный сигнал. А сейчас, каким бы ты здоровяком ни был, с лучевой болезнью шутить не рекомендуется.

Протекает реактор или нет, из западни, в которую он попал, надо выбираться. «Выдержит ли?» – подумал Иван и, будто побежав на атакующих его мозгоедов, оттолкнувшись двумя ногами, с разбегу запрыгнул на ракету. Она протяжно, по-металлически закряхтела, обвисла, но вес Ивана выдержала. Он обхватил ее боеголовку руками, подтянулся и полез по переплетениям остова павильона на крышу. С трудом протиснув массивное тело в разлом, проделанный ракетой, выбрался наружу. Осмотревшись, Белов шестым чувством, принадлежащим такому органу, как человеческое сердце, ощутил, где он, его лютый и холодный, как тысячелетний кусок космического льда, враг. Конечно, Змеелис в соответствии со, скорее всего, возросшими формами выбрал себе дом просторный и величавый. Павильон, на который смотрел Иван, назывался «Космос», имел куполообразную крышу и был похож на мечеть. Около него не наблюдалось ни одного мозгоеда и не было той суеты, которая преследовала Белова от самого входа на ВДНХ. Павильон, как ни странно, утопал в зелени. Вокруг него, пробиваясь прямо сквозь асфальт, росли лилии сорта Лонгифлорум, которые являются обычными спутниками покойников на похоронах. Их опущенные головки заранее скорбели обо всем, что должно было здесь произойти, а тяжелый аромат словно предвосхищал запах живой мертвечины.

До павильона «Космос» рукой подать. Проблема заключалась в том, что самочувствие Ивана стремительно ухудшалось. Температура тела достигла сорокоградусной отметки. В ушах зашумело, а во рту появился малоприятный медный привкус. Он бы с великой радостью прямо сейчас избавился от убивающего его облачения, если бы его шансы на победу остались на прежнем уровне. Соображать он пока не разучился и поэтому предпочел остаться в радиоактивных объятиях, нежели увидеть то, что с ним, таким беззащитным, в случае его освобождения от доспехов сотворит бог всех мертвых Змеелис.

Он прыгнул на крону одного из деревьев, плотно обступивших павильон с тыльной стороны. Ветки, в отличие от пут, держащих трубу ракеты, не выдержали, и он с громким треском провалился вниз, благо лететь до земли было не долго. Ему удалось приземлиться на ноги и, плавно спружинив, сделать кувырок. Теперь Ивану предстоял самый важный в жизни забег. Помнится, он уже однажды бегал от смерти, воплощенной в скатанного из мертвецов Змеелиса, теперь же наоборот бежал к нему, преследуемый его ненасытными слугами. Скорее, он скакал наподобие огромного кенгуру, и Ивану удалось развить приличную скорость, да такую, что ни у одного мозгоеда не было возможности приблизиться к нему на расстояние меньше десяти метров. Доскакав таким образом до ступенек, он разом перемахнул и их.