Ночная смена

Павел зашел в цех уничтожения. Чтобы сделать это, ему пришлось пройти три двери защитного коридора дегазации. Такой же путь ему предстояло пройти и при выходе из цеха. В самом цеху уже было все готово. Он был ярко освещен тысячами светодиодных ламп, свет отражался от белых зеркальных стен, создавалось впечатление присутствия в заснеженной антарктической пустыне. Свет был настолько ярким, что от него резало глаза. В левом углу стояло порядка пятидесяти ящиков, представляющих из себя кубы фиолетовых коробок, сделанных из композитных материалов. Их объем позволял хранить в них сразу два-три полных человеческих тела. У каждого куба сбоку был приделан вакуумный насос с аккумулятором, он служил для создания вакуума во внутреннем объеме контейнера. Между кубами коробок в точно таких же, как и у Золотова, защитных костюмах суетились с десяток военных. В комплект каждого костюма входила встроенная рация, поэтому они могли свободно общаться друг с другом. В пространстве цеха присутствовали разные аппараты и механизмы. На потолке Павел заметил форсунки. Это была еще одна составляющая системы безопасности, при аварийной ситуации из них в цех потоком полилась бы все превращающая в оплавленное желе концентрированная плавиковая кислота. Самым большим в цеху аппаратом была газовая печь.

К Павлу подошел один из военных, представился, им оказался подполковник Зуев.

– Мы можем приступать. У нас все готово.

– Да, конечно, приступайте. – сказал Золотов, делая в закрепленном на пластмассовом планшете бланке необходимые пометки свинцовым карандашом.

Процесс начался. Солдаты брали контейнеры и переносили их к топке. Далее они из баллона, по размеру и форме напоминающего ацетиленовый, закачивали в куб газ неизвестного состава и, когда давление выравнивалось и становилось одинаковым с окружающим контейнер атмосферным давлением, вскрывали его. Доставали из них специальными шестизубыми вилами останки живой мертвой плоти и по транспортеру с высокими бортами отправляли их в ярко пылающее нутро печи. За раз в печь можно было загрузить не более двух контейнеров, потом приходилось ждать пятнадцать минут, пока куски человеческих тел не превратятся в пепел. Разворачивающаяся перед Павлом картина выглядела довольно пакостно и уныло. Все останки были изуродованы термическим воздействием огнеметных боеприпасов. Обожженные, разорванные на куски части людей, некоторые из них продолжали бессмысленно шевелиться. Особенно его поразило, как обрубок туловища с руками без кистей и с головой, одна половина которой превратилась в мясную запеканку, открывая в беззвучном крике рот, походил на задыхающуюся рыбу, брошенную на берег безжалостным рыбаком-браконьером. Эта половина человека с единственным уцелевшим глазом, затянутым плотной голубоватой пленкой, уехала по транспортеру в топку и даже там, горя, объятая со всех сторон пламенем, продолжала медленно двигаться. По телу Павла то и дело пробегала волна омерзения, что, впрочем, не мешало ему заниматься своим делом и фиксировать все происходящее на контрольных листках.

После того как первая партия прогорела в этом особом крематории с увеличенной мощностью, солдаты с противоположной загрузочному концу печи стороны, открутив предохранительные болты, вынули картридж, заполненный пеплом, полученным в результате горения биоматериала и надутым туда сжатым воздухом автоматической системы сбора пепла, встроенной непосредственно в печь. Картридж поместили на тележку и отвезли к железной многослойной сетке, крепящейся в керамической раме под наклоном сорок пять градусов относительно поверхности пола. Сетка находилась под высоким напряжением, сквозь нее пропускали высокочастотный ток. Сила тока была настолько велика, что сетка раскалялась добела. Под сеткой располагалась глубокая яма, похожая на могилу, не менее четырех метров глубиной. На нее солдаты стали сыпать совками пепел. Попадая на сетку, он трещал и, превращаясь в мелкую пыль, проваливался вниз, в яму под ней. Закончив сыпать пепел, к сетке подвезли паровую пушку, она работала на высокотемпературном пару высокого давления. Ее жерло потрясало своими размерами, если переводить его в эквиваленты артиллерийских калибров, полученная цифра никак не могла быть меньше пятисот миллиметров. Ее включили, раздался гул и шипение гигантского кипящего чайника, белый пар стал раскаленным столбом бить по сетке, выдувая из нее застрявшие частицы пыли, и оператор, пройдя всю сетку, стал загонять в яму с пола частицы дезактивированного пепла. Таким образом объехав вокруг сетки, он закончил основной процесс дезактивации. В дальнейшем, когда все образцы превратятся в пыль и осядут на дне ямы, стены которой защищены тугоплавким пластиком, туда зальют плавиковую кислоту. После двух суток окончательного растворения кислоту выкачают, поместят в полимерные защитные контейнеры и захоронят в одной из выработанных под ноль урановых шахт где-нибудь на острове Волчьем в Северном море.