Ночная смена

Павел плохо помнил свой первый бой. Его разум, как и подвал, заполнил дым, и из него, этого проклятого дыма, раз за разом выплывало оплавленное лицо мертвого подростка, которое затем разлеталось мелкими осколками от бьющих в него проливным дождем пуль. Павел до сих пор чувствовал отдачу своего автомата, руки неукротимо дрожали. Теперь отряду предстояла легкая часть зачистки, а именно проверка покинутых хозяевами квартир. Разбившись на тройки, приступили к делу. Противогазы снова пришлось натянуть на голову. Напарниками Павла стали рядовой Грыжа и сержант Зверев. Им достались две квартиры на пятом этаже.

Первая же квартира оказалась запертой, что уже настораживало, конечно, люди, несмотря на приказы военных властей, все еще иногда продолжали тупить, боясь лишиться нажитого ими добра, но все же большинство обывателей, наученные горьким опытом, стали весьма законопослушными. А тут закрытая дверь. Дав короткую очередь в район замочной скважины, сержант ударом ноги вышиб дверь. Трехкомнатная квартира утопала во мраке, рассвет в ней еще не наступил. Напрягшись по полной от такого зрелища, тройка осторожно зашла внутрь. Маленькая прихожая, слева туалет, дальше кухня, если идти прямо, большая комната и за ней, слева и справа, две маленькие. Окна заклеены фольгой, лампочки из светильников выкручены. Павел сразу узнал знакомую ему сладкую вонь разложения. Проверили туалет – ничего, кухню – ничего, большую комнату, балкон – результат тот же, отрицательный. Первой решили осмотреть правую маленькую комнату, и когда ручка на ее двери стала медленно поворачиваться под нажимом руки Золотова, из соседней комнаты, проломив полотно двери, вылетел покойник и, намертво вцепившись, уселся на горб Грыжи. Того завертело и отбросило в большую гостиную. Покойник, молодой длинноволосый мужчина, сквозь резину противогаза прогрыз дыру, стремительно откусив кусок кожи с мясом, занялся черепом вопящего солдата. Его крики оглушали напарников через микрофоны наушников, но даже без них они довольно громко разносились из-под защитной маски по квартире. Грыжа так вертелся, что не было никакой возможности снять с него этого мозгоеда. Даже прицельно выстрелить не удавалось. Сержант, обозлившись от неудачных попыток, заорал сам:

– Не вертись ты, твою мать! Держи его, оттягивай жмура, оттягивай.

Последнюю фразу он адресовал уже Павлу, но было поздно. Жмур, как его назвал Зверев, добрался до мозгов Грыжи и стал насосом своей глотки затягивать их себе в рот. Солдат сразу размяк, только его правая ступня продолжала сгибаться и разгибаться в разные стороны. Сержант оттолкнул Павла, все еще пытающегося оттащить мозгоеда от своего сослуживца, и разрядил в тварь целый автоматный рожок. Он целился ему в голову, и некоторые пули, летя веером, из-за близкого расстояния между жмуром и Грыжей, также попали последнему в район головы. От башки мертвеца вообще ничего не осталось, она разлетелась багровыми гнилыми брызгами по всей комнате, лишь безголовое тело вслепую шарило руками по белому ламинату. Изрубленный же осколками череп Грыжи остался внутри противогазной резины, навсегда прилипшей к его лицу. Зверев вызвал подмогу и мусорщиков. Квартиру продезинфицировали, трупы упаковали в контейнеры и увезли. Зверева и Золотова, точнее их костюм химзащиты, тоже обработали. Больше в этом доме происшествий не случилось.

По завершении последнего этапа операции зачистки снова всех построили и проверили на наличие ранений и повреждений защиты. Уже собрались ехать на базу, когда из центра поступил сигнал об обнаружении очередного гнезда в районе их ответственности. Объектом следующей зачистки неожиданно для многих стал цирк на проспекте Вернадского. Площадь его была огромной, и в помощь подразделению Павла присоединили два соседних.

Здание цирка, к которому подъехал Павел, впечатлило его своей монументальностью. Размеры цирка поражали, работа предстояла нешуточная, по мере уменьшения расстояния до входа в бывший храм смеха и детского праздника нарастало предчувствие опасности. Он возвышался над прилегающими к нему улицами шатерообразным прыщом, как самозваный царь, контролируя своим помпезным величием окружающее его пространство.