Ночная смена

Утро акции выдалось на редкость солнечным. Легкая дымка плыла над пригородным районом, придавая чисто городскому пейзажу вид романтического будущего. Обширные пространства и воздух манили отправиться на прогулку или утреннюю пробежку по ближайшему парку. Видя высокое синее небо над головой, хотелось жить, и выходившим подышать свежим воздухом солдатам верилось в счастливое окончание страшной сказки, в которой они очутились отнюдь не по своей воле.

Павел не стал выходить на улицу, чтобы лишний раз не тревожить свою душу видом оживающей под утренним солнцем природы. Но контрастная яркость наступающего дня парадоксальным образом дарила ему, стоящему у витрины универсама, предчувствие наступающей беды, острым скальпелем проникающее в его прожженную кислотой страшной тайны душу. Ответственность за все происходящее сделала его отношение к заслуженному наказанию, которое, по мнению Павла, обязательно ждало его за ближайшим поворотом на его жизненном пути, до поры укрытое вечно исчезающим рисунком утекающих сквозь пальцы дней, часов, минут и секунд, неожиданно спокойным. Жертва должна быть принесена, и тогда начатый лично им кошмар закончится. И все равно его единственной наградой должен был стать только ад. Преступник добровольно нес свою голову на плаху, подставляя ее под топор потустороннего палача.

Их полевым командиром на этом задании стал всем знакомый полковник Кочергин. Мужчина маленького роста, со стальным характером, с голосом, как все отлично знали, в случае надобности перекрывающим звук работающего танкового дизеля. Казалось, он вообще не умеет улыбаться, настолько суровое выражение отпечатала жизнь на его лице. В этот раз обошлись без громких речей и лозунгов. В отряде также оказалась пара знакомых Павлу людей. Среди них был и сержант Зверев.

Выстроившись группами по десять человек, начали спуск в подвал универсама. Радость по поводу отсутствия на бойцах, крайне надоевших за последние месяцы и стеснявших их движения и дыхание костюмов химзащиты имела и обратную сторону. Отсутствие противогазов сразу дало о себе знать отвратительным запахом сточных вод в канализационных трассах. Влажная темнота подземных проходов, подсвеченная броней солдат, казалось, дышала ручейками испражнений и ржавой капелью хлорированной воды, испоганенной ядовитыми моющими средствами и испорченным прогорклым жиром. Пригибаясь, чистильщики брели по щиколотку в коричневой жидкости, и каждый их шаг сопровождался мерзопакостным чавканьем. Через пятьсот метров они вышли к жерлу старого, непонятно кем построенного подземного коридора. Вход в него был завален надгробными камнями, частями могильных оград и просто крупными предметами бытового мусора. На расчистку закрывающей вход в туннель пробки ушло двадцать минут. Когда путь оказался свободным, чистильщики вступили под его высокие своды. Павел шел одним из первых. К запаху дерьма здесь с каждым шагом примешивался все более резкий несносный аромат гниения. Спертый воздух был щедро насыщен соединениями серы, сероводорода и аммиака. Отряд выстроился в фигуру, своими очертаниями напоминающую повернутый острием к цели нападения акулий зуб. По его краям расположились бойцы, вооруженные ЛПО, дробовиками и ранцевыми огнеметами, в центре – автоматчики с огнеметными многоразовыми гранатометами. При возникновении необходимости бойцы первой линии расходились в стороны, опускались на одно колено, а гранатометчики по очереди вели огонь. В самой середине зуба шли сорок носильщиков двадцатикилограммовых частей бомбы. Боевой порядок отряда двинулся вперед. Размеры коридора поражали, по нему свободно мог проехать КАМАЗ. Его стены, потолок и пол давно умершие и, должно быть, весьма неглупые строители облицевали обожженной в огне глиняной плиткой. От старости она во многих местах отвалилась, обнажая сырую землю, опутанную бледными корнями растений, так глубоко проникнувшими под землю в поисках источника утоления своей непреходящей жажды. Коридор шел под небольшим наклоном вниз, и через каждые пятьдесят метров от него отходили дополнительные ответвления. Из третьего по счету лаза на них выперлась ватага мозгоедов. Они так стремительно сократили расстояние между собой и отрядом, что чистильщики смогли произвести всего несколько выстрелов, после чего бой перешел в рукопашную фазу. Вот где пригодились фосфорные дробовики и шашки. Заряды, выпущенные из дробовиков, попадая в мертвецов, не просто выбивали из тел целые куски, они заставляли гореть белым дымным пламенем их плоть, за доли секунды добираясь до костей скелета и прожигая его насквозь. Шашки же вообще уравняли шансы людей и зомби в драке. Кочергин дал команду, и, бликуя в охраняющей яркости светодиодов, над головами солдат замелькали клинки. Каждый удар шашки попадал в цель, разваливая противников на дергающиеся половинки, отрубал одним взмахом головы. Очень скоро вся толпа атаковавших мозгоедов оказалась нашинкована в мелкую капусту. Ранцевые огнеметчики всю эту адскую трепещущую расчлененку сожгли за одну минуту, отряд продолжил путь дальше.