Ночная смена (ЛП)

Джейми повернулся, чтобы убежать, но с другой стороны зала на него двигалась Лэйла. Она была заляпана кровью от шеи, и на шее, как боа, были надеты внутренности. Времени, в течение которого Джейми замешкался, вполне хватило мужику-мутанту, чтобы взять его за колени. Как только Джейми рухнул, мужчина зачерпнул блевотины и размазал ее по анусу Джейми. Тот в ужасе наблюдал, как мужчина зачерпнул еще рвоты, натер ею свой хер, используя ее в качестве смазки.

У Тони может и не было девяти дюймов, но у этого парня определенно было, и как только его хер полностью встал, добавилось еще четыре дюйма. И когда эта волосатая головка пробила печать девственной дырочки в попке Джейми, он чувствовал каждый дюйм, пока его буквально затрахивали до смерти.

* * *

Они бежали между стойками с замороженными и молочными продуктами. Там было полно стендов, за которыми можно было спрятаться, если потребуется. Руби надеялась, что необходимости не появится. Если повезет, они смогут добраться до парадных дверей незамеченными. После того, как этот пикап был разбит, не было никакой возможности перекрыть разбитые стеклянные перегородки.

Они должны скоро выбраться. Руби устала. Она вспоминала детективы из дешевых книг. Там всегда писалось: Я становлюсь слишком старым для всего этого. Что ж, Pуби не становилась, она

была старой для всего этого. Старая и уставшая, и испуганная.

Напротив нее бежала Стефани, вооруженная томагавком, который она взяла у того прыщавого громилы, которого они раздавили. Антонио хромал за ней, с мясницкими ножами, по одному в каждой руке. Руби взглянула на пол под ними.

- О, нет, - сказала она. – Ты оставляешь следы, Антонио.

Он огляделся и увидел, что от отдела с выпечкой до того места, где стоял он, тянулся красный след. Все его тело, как будто обмякло, принимая поражение. Он пробормотал на испанском. Не смотря на то, что она не говорила на его языке, она поняла, что он молиться.

- Вы двое, должны идти, - сказал он.

- Нихуя, - потрясла головой Стефани.

- Вы должны оставить меня. Они выследят меня, но это не значит, что они должны выследить и вас.

- Мы не можем тебя оставить, - сказала Руби.

- Должны. Я слишком ослаб, чтобы бежать. Я могу только принять бой.

- Да, ладно, - сказала Стефани, взяв его за руку. - Ты хуйню несешь.

- Прошу, - он оборвал руку. – Я не могу быть ответственным за то, что эти психи до вас доберутся. Выбирайтесь и вызовите полицию. Я найду где спрятаться, хорошо?

Но как он планировал прятаться, если везде оставлял след крови? Слеза скатилась по щеке Руби. Больше всего ранило то, что Антонио был прав. Лучшим выходом для них со Стефани было бежать со всех ног в фойе. Это была их последняя надежда на спасение.

- Стефани, - сказала она, взяв девушку за руку. - Он прав. Надо уносить свои жопы. Мне это не нравится даже больше, чем тебе, но мы должны оставить его.

- Заткнись! – глаза девушки наполнились слезами.

- Hе шуми.

- Я никуда не пойду без Антонио.

- Стефани, прошу. Мы дол...

Их перебил смех, жестокий смех безумца. Они посмотрели наверх. На другой стороне стойки стоял парень с "ирокезом" и дрелью в руке. Позади них раздались два металлических звона, и Руби, обернувшись, увидела одинаковых женщин с самурайскими мечами, которые они тащили по полу.

Противник приближался, двигаясь вперед в неуклонном шествии рока.

Руби перехватила нож. Она вспомнила парней в Иодзиме^[54]

, Нормандии и Аламо, вспомнила о дядюшке Сэме, Джоне Уэйне, Даниэле Буне, Кристе Маколифф^[55] и детективе Магнуме. Больше всего она думала о своем муже и сыне. Двух ее самых главных героях.

- Ну ладно, сукины дети, - сказала она, шмыгая носом. - Эта пожилая дама не собирается больше это терпеть.

В передней части магазина раздался ужасный грохот. Где-то, кто-то закричал "Ебаный боже!" и по стойкам раздалось рычание двигателя, которое сопровождалось большим грохотом, как будто грохотала бомбардировка.

Руби оскалилась.

Это был день "Д".

14. Кричи и истекай кровью

Грузовик разнес скользящие двери, когда Букер проезжал через магазин, проезжая по стопкам бумажных полотенец. Объезжая кассы, он снес вырезку с Бартом Симпсоном, и его "Butterfingers" взмыли в воздух. С зеркала заднего вида свисла пентаграмма-освежитель воздуха, он оторвал ее и выбросил.

- К черту Дьявола, - проговорил он.