Ночное дежурство

После всего, что Мэд пришлось выслушать, она с большим достоинством поднимается с места и проходит через комнату для персонала, где Найджел нараспев перечисляет собравшихся:

– Гэвин. Грэг. Джейк. Агнес, Джил.

– Не делай такой голос, а не то я расплачусь, – умоляет Джейк.

– Ты и меня доведешь, – предостерегает Агнес то ли его, то ли Найджела.

– Труднее всего было объяснить Бриони вчера вечером, почему я в слезах, – произносит Джил. – Может, вам это покажется глупым, но я почувствовала себя виноватой, потому что она никак не могла вспомнить Лорейн.

– Пусть только кто-нибудь попробует назвать тебя глупой за это, – с вызовом произносит Агнес.

Когда Грэг откашливается, Рею кажется, он собирается ей ответить, но он обращается, скорее всего, к Найджелу:

– Но мы же не хотим, чтобы покупатели заметили, что мы в расстроенных чувствах? Это может их оттолкнуть.

– Такого мы допустить не можем. – Вуди все это время наблюдал на мониторе, как два гномика в полицейской форме выходят из магазина, но теперь появляется в комнате для персонала. – Найджел, уступи мне на минутку трибуну.

– Она в вашем распоряжении столько, сколько нужно. Все время ваше.

– Нет, все время принадлежит магазину. – Вуди позволяет нескольким секундам этого самого времени уйти в тишине, прежде чем произносит: – Ладно, я понимаю, что все потрясены и скорбят по нашей потере. Иначе мы не были бы людьми. Никто не хочет воспользоваться моментом и сказать пару слов?

– Мы обязаны послать цветы, – говорит Джил.

– Заказаны. Уже в доставке.

– А когда… – Агнес приходится начать с начала. – Кода назначены похороны?

– Вроде бы на следующей неделе.

– Наверное, кому-то из нас надо присутствовать, – это Гэвин произносит без малейшего намека на зевоту.

– Разумеется, если это будет ваш выходной или вы поменяетесь с кем-нибудь сменами, но я подумал, что мы можем помянуть Лорейн иным способом. Все вы и та смена, которой в данный момент здесь нет, могли бы взять на себя по половине ее секции. Тогда нам не придется нанимать нового человека, и это будет все равно что сказать: Лорейн незаменима. А так оно и есть, правда? И, я подозреваю, всем вам ясно, что еще это подразумевает.

– Разве? – уточняет Грэг, словно его коллеги могли не уловить сути.

– Всем придется поработать в ночную смену, – объявляет Вуди в наступившей тишине, которая, как кажется Рею, наполнена пожатием плеч и прочими выражениями недоумения. – Почему бы не сказать себе, что мы делаем это в память о Лорейн?

Грэг одобрительно мычит, Найджел вторит ему с несколько меньшим энтузиазмом, а Рей ловит себя на том, что прислушивается, но Вуди, похоже, уже закончил свое выступление. Страх быть пойманным на ничегонеделании острыми когтями впивается в живот Рея. Он включает компьютер, мечтая, чтобы пустой серый экран поскорее проявил признаки жизни. Постепенно на экране появляются значки, и краски сгущаются, заполняя контуры. Но что означает иконка в виде тонкого прямоугольника примерно в середине среднего столбика? Он не помнит, чтобы видел такую раньше, и она никак не подписана. Его так и подмывает открыть программу и выяснить, что же это, но он вместо того щелкает по папке «Персонал».

Регистратор времени прихода и ухода работников выводит на экран все данные, чтобы Рей проверил их, прежде чем пересылать информацию в головной офис. Он открывает записи за ноябрь и прокручивает документ в поисках фамилии Лорейн. Копирует в отдельный файл все сведения о ее работе за последние два дня, когда замечает на экране что-то непривычное. И это не фамилия. Это вроде бы уменьшенная копия той незнакомой иконки, такая размытая, что он не может понять, где заканчивается ее контур и начинается чуть более блеклый фон. Но когда он придвигается ближе, картинка расплывается перед глазами. Она появляется в записях каждого дня из тех, что он успел просмотреть: в первый день ноября через минуту после полуночи, затем в три минуты после полудня и в пять минут – на следующие сутки. Должно быть, проявляется, когда в системе происходит какой-то сбой. Когда картинка снова мелькает в его списке, Рею приходит в голову проследить за ней. Четвертого числа она появляется в семь минут после полудня, затем ночью, в одиннадцать минут первого, в тринадцать минут первого ночью шестого числа… Он слышит шаги за спиной и разворачивается.

– Спокойно, Рей, – Вуди разводит руками. – Это всего лишь я.

– Вы не могли бы взглянуть? Тут кое-что, чего я совершенно не понимаю.

– Покажи.

Теперь в голосе Вуди угадывается куда больше нервозности, чем он только что приписывал Рею. А Рей разворачивается к нему спиной и прокручивает документ в обратном направлении, замечая внизу экрана промельк какого-то движения, напоминающего коленца червя, который зарывается в почву. Строчка, утверждавшая, что мелкий прямоугольник появился в тринадцать минут после полуночи, только что исчезла, не оставив по себе даже пробела. Когда он прокручивает все дни, которые уже просмотрел, а затем снова возвращается вниз, к последней смене, он не находит даже намека на лазутчика.