Читаем Ночной корабль: Стихотворения и письма полностью

Низвергнут Зверь… и, как бессильный пленник,К моим ногам упал, сраженный, ниц:Пустая догма и слепой священникБегут во мрак, не поднимая лиц…Но ОН стоит и рук могучим взмахомПоддерживает в небе звездный ход.Он был – мой сын, рожденный древним страхом.Теперь – мое рожденье и восход…Весь небосвод дохнул в лицо мне разом,Единым словом – Логос, и в ответ,Сквозь вихри солнц и плавный ток планетМои уста ему сказали – Разум…«Отец?!» – ОН думал, я ответил – брат!И эхо повторило нас стократ.
Мы копья подняли, глаз в глаз, сурово,И каждый в жизнь пошел путем другого.Так должен сделать ты, о человек:Лицом к лицу встречая Господина,Стой на своем, как горная лавина,Ногами в твердь, не опуская век,Стой на своем, отца не видя в брате,Не сгорбив рабски перед ним плечаИ руки уложив на рукоятиВысокого, двугранного меча!1964, Майами

Из Райнера Мария Рильке

(С немецкого)


СМЕРТЬ ПОЭТА

Его лицо бледнеющее стынетСреди подушек… Безглагольный лик,Отбросив жизнь, сейчас ее покинет,И время безразлично опрокинетВсё, что он знал о ней, назад, в родник.О, кто поймет в холодный час конца,Что из земных бесчисленных узоров,Глубин, высот, потоков и просторовИзваяны черты его лица?Всё то, что целиком отраженоВ погасшей маске, нежно-беззащитной,Еще зовет, еще не смущено,Еще живет в рассеянности слитной.Но плавно отдаляясь навсегда,
В последней тишине безмолвно лежа,Его лицо открытое похожеНа сердце обнаженное плода.И медленно, как будто с сожаленьем,Легчайший воздух льется с высоты,И на лету пугливые чертыЕдва задев, туманит первым тленьем.

ПРЕДОК

Предок – его названье.Где и когда возникКорень? Основа зданья?Скрытый в веках родник?Каски сражений… ХорЗвонких рогов охоты…Всплески семейных ссор…
Братья… Мужья… Заботы…Тише… Святей… Беспутней…Женщины, словно лютни…Цепкие, переплелисьВетви от дней без срока.Ветку одну бы ввысь,Вольную, одиноко!Скольким дано сломиться!Эти падут и те,Чтобы одной пробитьсяК солнечной высоте.Чтобы, оставшись сирой,Корни отбросив, ветвьЛегкой взлетела лиройИ начала звенеть…

СИБИЛЛА

Перейти на страницу:

Все книги серии Серебряный век. Паралипоменон

Похожие книги

100 великих деятелей тайных обществ
100 великих деятелей тайных обществ

Существует мнение, что тайные общества правят миром, а история мира – это история противостояния тайных союзов и обществ. Все они существовали веками. Уже сам факт тайной их деятельности сообщал этим организациям ореол сверхъестественного и загадочного.В книге историка Бориса Соколова рассказывается о выдающихся деятелях тайных союзов и обществ мира, начиная от легендарного основателя ордена розенкрейцеров Христиана Розенкрейца и заканчивая масонами различных лож. Читателя ждет немало неожиданного, поскольку порой членами тайных обществ оказываются известные люди, принадлежность которых к той или иной организации трудно было бы представить: граф Сен-Жермен, Джеймс Андерсон, Иван Елагин, король Пруссии Фридрих Великий, Николай Новиков, русские полководцы Александр Суворов и Михаил Кутузов, Кондратий Рылеев, Джордж Вашингтон, Теодор Рузвельт, Гарри Трумэн и многие другие.

Борис Вадимович Соколов

Биографии и Мемуары
Мсье Гурджиев
Мсье Гурджиев

Настоящее иссследование посвящено загадочной личности Г.И.Гурджиева, признанного «учителем жизни» XX века. Его мощную фигуру трудно не заметить на фоне европейской и американской духовной жизни. Влияние его поистине парадоксальных и неожиданных идей сохраняется до наших дней, а споры о том, к какому духовному направлению он принадлежал, не только теоретические: многие духовные школы хотели бы причислить его к своим учителям.Луи Повель, посещавший занятия в одной из «групп» Гурджиева, в своем увлекательном, богато документированном разнообразными источниками исследовании делает попытку раскрыть тайну нашего знаменитого соотечественника, его влияния на духовную жизнь, политику и идеологию.

Луи Повель

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Самосовершенствование / Эзотерика / Документальное
Актерская книга
Актерская книга

"Для чего наш брат актер пишет мемуарные книги?" — задается вопросом Михаил Козаков и отвечает себе и другим так, как он понимает и чувствует: "Если что-либо пережитое не сыграно, не поставлено, не охвачено хотя бы на страницах дневника, оно как бы и не существовало вовсе. А так как актер профессия зависимая, зависящая от пьесы, сценария, денег на фильм или спектакль, то некоторым из нас ничего не остается, как писать: кто, что и как умеет. Доиграть несыгранное, поставить ненаписанное, пропеть, прохрипеть, проорать, прошептать, продумать, переболеть, освободиться от боли". Козаков написал книгу-воспоминание, книгу-размышление, книгу-исповедь. Автор порою очень резок в своих суждениях, порою ядовито саркастичен, порою щемяще беззащитен, порою весьма спорен. Но всегда безоговорочно искренен.

Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Документальное