Ночной корабль: Стихотворения и письма

Что же случилось за эти дни у меня? Только хорошее. Мое 15-ое началось в теплой атмосфере какой-то общей ласковой дружбы, уюта, а великолепный стол в банкетном зале, с изобилием водок, коньяков и тонких закусок, над которым всю ночь трудились бывшие знаменитые актрисы (всё в честь тети Кати!), оказал бы честь любому повару доброго старого времени. Захотев подымить, я ушла с добрейшим из великанов (моим соседом, Борисом Сергеевичем Великановым) в Савинскую гостиную, гае в витрине стоят так хорошо мне знакомые с детства ее семь слонов… Вечером во мне пришла балерина Томина (Тапочка), с бутылкой шампанского, пригласив на нее и Бориса Сергеевича. Эту бутылку она, оказывается, сохранила со своего рождения, чтобы помянуть Крылатого, и все это было очень хорошо, очень по-дружески, по доброму.

Я счастлива, что Вы уже, пожалуй, в Златоусте, в милом Вашему сердцу доме-колокольчике, куда Крылатый, прощаясь, прилетал к Вам в сугроб под окном, в облике внезапно ослепительно просверкнувшей звезды. А в Вашем стихотворении о том, что море кажется пятнышком, я не только слышу его слова в ответ на мое предложение взглянуть на такую чудесно зеленую траву лужайки (в конце того необыкновенного января): «Ах, довольно я перевидал травы! То, что я теперь вижу, настолько прекраснее!», не только вижу его тогдашнее, уже нездешнее лицо, но и свое ощущение чувствую, даже улыбаясь, что всё вокруг меня очень давно уменьшилось, а сама земля только бусинка, маленький шарик, вот только поднимись на вершину Эйфелевой башни, и уже видишь, как закругляется этот шарик, как внизу рассыпаны точечки-люди, даже не мошки, просто пыль, и моря – совсем маленькие лужицы, а за этим шариком – бесконечность и беспредельность…

Я буду в Ваших снегах, конечно, с Вами, да я всегда с Вами, и останусь, когда уйду. А если так часто хочу, просто до слез, живого присутствия, живого голоса, то это естественная печаль о том, что, может быть, уже немного времени остается, чтобы побыть вместе ТУТ, на этом шарике-земли. «За новый день благодарю еще одну зарю. За эту ночь, еще одну, которой не верну».

Целую и обнимаю Вас так крепко, как люблю.

Ваша Вега

P.S.

А теперь, совсем отдельно, я должна Вам рассказать то, что сначала не хотела рассказывать, потому что как-то чересчур невероятно непередаваемо словами, но Вы-то не понять не можете. Так вот что было: в четверг 12-го меня какая-то сила толкнула в наш кинозал, немного запоздав к началу. Я села уже в полутьме, а на экране, в темном тумане – корабль, тот самый, из шара за окном Ленинградской гостиницы, тот самый, что на рисунке Клевера. Черный силуэт и на мачте огонек. («Что там на мачте маячит? Звезда?») Меня это так потрясло, что из глаз брызнули слезы. Фильм оказался «Леди Гамильтон», великолепный, и корабль появился еще раз, черным силуэтом, а когда с экрана на меня посмотрел Нельсон с черной повязкой на глазу, как носил Крылатый после операции глаза, пока не получил очков, я плакала уже вовсю… После фильма прибежала Томина, тоже совсем взбудораженная и сказала, что когда появился корабль, она сразу вспомнила мои стихи о ночном корабле.

70.

25 февраля 1976

Дорогая Светлана,