Норби

– Но мы не можем себе этого позволить, – запротестовала Мария-Антуанетта, заложив руки за спину и не прикасаясь к ожерелью, дабы не поддаться минутной слабости. – То есть Франция не может этого позволить. Мы почти довели себя до банкротства, помогая американцам в их войне с Великобританией.

– Мои министры утверждают, что дело того стоило. Взгляни, разве не прекрасное ожерелье?

– Оно великолепно, но я его не хочу.

– Ты возражаешь потому, что ожерелье было сделано для моего деда, который хотел подарить его Дю Берри?

Королева горделиво вздернула подбородок.

– Я не питаю любви к Дю Берри, но ожерелье никогда не прикасалось к ней. Нет, мною движет забота о Франции. Отошли ожерелье обратно Бемеру и Боссанжу. Может быть, кто-нибудь другой заплатит за него полтора миллиона ливров.

– Но я должен увидеть его на тебе хотя бы один раз! – возразил король.

У Джеффа свербело в носу, но он не мог почесаться. Ему казалось, что Норби за сценой все еще пытается о чем-то предупредить его.

– Ну хорошо, – согласилась Мария-Антуанетта. – Но только один раз.

Она вышла на самый освещенный участок сцены. Фарго вынул ожерелье и передал футляр Джеффу, поставившему его на туалетный столик.

Придерживая тяжелое ожерелье за гладкие, скользкие ленты, Фарго приблизился к королеве. Но, разумеется, ленты выскользнули из его пальцев, и ожерелье упало на пол.

– Это знак свыше! – вздохнул Фарго, импровизируя в своей роли монарха. Он сделал небрежный жест, словно убеждая зрителей не обращать внимания на такие пустяки, и наклонился за ожерельем, забыв о том, что короли так не поступают.

Раздался громкий треск, и Фарго неожиданно побледнел. Джефф не мог понять, почему его двадцатичетырехлетний брат выглядит таким расстроенным, но в следующую секунду он увидел, что зад сатиновых панталон Фарго аккуратно треснул по шву.

Несколько мгновений Фарго стоял в нерешительности с ожерельем в руках. Предполагалось, что он завяжет ленты на шее Олбани, когда она будет стоять лицом к зрителям, но это означало, что ему придется показать свой тыл, а этого ему как раз и не хотелось.

– Нет, Жак, – наконец произнес он. – Завяжи-ка ты сам это ожерелье, а то у меня сегодня все из рук валится.

Из-за сцены донесся тихий, мучительный стон куратора исторического отдела. Фарго совершил неслыханную ошибку, ибо ни один мужчина, кроме короля, не имел права прикасаться к королеве в интимных местах.

Не обращая внимания, Джефф взял ожерелье у старшего брата. Когда их руки соприкоснулись, он услышал в своем сознании телепатическое сообщение Фарго:

«Джефф, ты должен завязать эту проклятую штуку, потому что у меня лопнули панталоны».

«Я знаю, Ваше Величество».

«Не остри и завяжи как следует».

Джефф с почтением приблизился к королеве, вполне уверенный в том, что она слышала треск рвущейся ткани и поняла, что произошло. Он уже привык полагаться на сообразительность Олбани Джонс.

Но дело оказалось не таким уж простым. Джефф положил ожерелье на грудь Олбани и попытался завязать ленты у нее на шее, но они не завязывались. Какие бы узлы он ни пробовал, ленты расползались в стороны, как только он отпускал их. Фарго подошел с другой стороны и попытался помочь, хотя и без особого успеха.

Пока Джефф продолжал возиться с лентами, Олбани, смотревшая через его плечо на аудиторию, сымпровизировала жалобный монолог на французском, в котором то и дело упоминались непомерные расходы короны, а также предметы обстановки, которые ей хотелось бы приобрести для своего маленького дворца в Трианоне.

В отчаянии Джефф заметил, что задние кисти ожерелья казались длиннее и крепче передних. Каждая заканчивалась большим бриллиантом с колоколообразной подвеской из пяти коротких сережек. Все вместе это производило безвкусное впечатление, и Джефф мысленно согласился с Норби, считавшим ожерелье уродливым.

Он слышал смешки, доносившиеся из зала. Пауза слишком затянулась. Глубоко вздохнув, Джефф взял задние кисти ожерелья и захлестнул их петлей друг на друге. Первый узел был недостаточно крепким, чтобы удержать ожерелье, зато второй…

– Джефф! – голос Норби был ясно различим. – Подожди!

Но зрители начали смеяться, а Фарго и Олбани уже выбились из сил. Джефф не мог ждать. Он захлестнул вторую петлю и затянул узел. Фарго помогал ему. Принимая во внимание бриллианты на конце каждой кисти, новый узел просто должен был

удержаться.

– Джефф! – завопил Норби. – Не делай этого!

Глава 2

Бросок в историю

Сначала Джефф осознал, что он больше не находится на сцене в музее Метрополитен. На полу сцены не было восточного ковра, однако сейчас он упирался носом именно в такой ковер. Повернув голову, он увидел высокое стрельчатое окно, а за ним – силуэты крыш на бледном фоне утреннего неба.

Поднявшись на ноги, он понял, что находится в небольшой комнате, освещенной лишь рассветными сумерками, да слабым огоньком масляной лампы, стоявшей на массивном деревянном столе.

– Ой! – произнес Фарго. – Кажется, я в кого-то врезался.

– Где мы? – спросила Олбани. – И кто это?