Норвежский лес

– Отец почти всегда приходит сюда с женщиной, – сказал Нагасава. – Есть у него одна в Токио.

– Вот как? – удивилась Хацуми.

Я сделал вид, что не расслышал, и отхлебнул вина.

Вскоре пришел официант, и мы сделали заказ: к закуске и супу Нагасава выбрал главным блюдом утку, а мы с Хацуми – судака. Блюда подавали неспешно, мы пили вино и вели разговоры. Сначала Нагасава рассказывал об экзаменах в МИД. Большинство абитуриентов – отбросы, ринувшиеся туда как в омут головой, но было и несколько толковых парней. Я задал вопрос, каково там соотношение толковых по сравнению с обычным обществом.

– Такое же. Как иначе? – само собой разумеющимся тоном ответил Нагасава. – Как и везде. Неизменное.

Допили вино. Нагасава заказал нам еще одну бутылку, а себе – двойной скотч.

Затем Хацуми завела разговор о подружке, которую хотела со мной познакомить. Наша с ней давняя проблема: она постоянно пыталась свести меня с «очень красивой девчонкой из клуба», а я встреч постоянно избегал.

– Она действительно хорошенькая. Даже красивая. В следующий раз приведу, хотя бы разок поговори с ней. Она тебе непременно понравится.

– Ничего не выйдет, – ответил я. – Я слишком бедный, чтобы дружить с подругами из твоего института. Денег нет, разговоры не клеятся.

– Да нет же, она очень скромная. Совсем не такая, как все. Никого из себя не строит.

– Что тебе стоит встретиться хотя бы раз, Ватанабэ? – сказал Нагасава. – Совсем не обязательно с ней спать.

– Естественно. Не нужно ее трогать. Она еще девственница.

– Как прежняя ты.

– Да, как прежняя я, – улыбнулась Хацуми. – Ватанабэ, бедный ты или какой, не имеет значения. Да, есть у нас в группе заносчивые упертые девицы. А остальные вполне нормальные, – обедают в студенческой столовой за двести пятьдесят иен.

– Знаешь, Хацуми, – начал я, – в нашей – комплексы трех видов: «А», «В» и «С». «А» – сто двадцать иен, «В» – сто, «С» – восемьдесят. Если я иногда беру ланч «А», на меня сморят, как на врага народа. Кому не по карману даже «С» перебиваются «рамэном»[41]. Вот такая у нас школа. И ты по-прежнему считаешь, нам будет о чем говорить?

Хацуми расхохоталась.

– Как дешево – хоть самой иди. И все-таки, Ватанабэ, ты – хороший человек. Думаю, вы найдете общий язык. Ей непременно понравится стодвадцатииеновый обед.

– Да ну? – засмеялся я. – Кому это может понравиться? Другого нет, вот и едим.

– Не суди о нас по обертке, Ватанабэ. Даже в школе расфуфыренных девиц немало тех, кто серьезно относится к жизни. Не думай, что все они мечтают о парнях на спортивных машинах.

– Ну это само собой, – сказал я.

– У Ватанабэ уже есть любимая девушка, – прервал разговор Нагасава. – Но этот человек не говорит о ней ни слова. Как ни раскручивай его – рот на замке. Тайна, покрытая мраком.

– Правда? – спросила у меня Хацуми.

– Правда. Но никакая это не тайна. Просто слишком запутанная история, и мне о ней говорить бы не хотелось.

– Безответная любовь? Обращайся, могу дать совет.

Я сделал вид, что пью вино.

– Видишь – ни слова не вытянешь, – потягивая третью порцию виски, сказал Нагасава. – Этот человек если решил молчать, ни за что не заговорит.

– Жаль, – сказала Хацуми, отправляя в рот нанизанный на вилку кусочек паштета. – Понравься тебе та девушка, могли бы устраивать парные свидания.

– А напиваясь, могли бы меняться, – добавил Нагасава.

– Не мели ерунды.

– Никакая не ерунда! Ты нравишься Ватанабэ.

– Это разные вещи, – спокойно сказала Хацуми. – Не такой он человек. Он бережно относится к своему. Я это вижу. Потому и собиралась познакомить с подругой.

– Но мы с Ватанабэ как-то раз менялись партнершами. Помнишь… тогда? – невозмутимо сказал Нагасава, допил виски и заказал еще.

Хацуми отложила вилку и нож, вытерла салфеткой рот и посмотрела мне в лицо.

– Это правда?

Я не знал, что ответить, и молчал.

– Говори, как есть. Плевать, – сказал Нагасава. «Дурацкая ситуация», – мелькнуло у меня. Иногда, подвыпивши, Нагасава позволял себе такие выходки. И в этот вечер его колкости предназначались не мне, а Хацуми. Я это понимал и чувствовал себя неудобно вдвойне.

– Расскажи. Похоже, занимательная история, – обратилась ко мне Хацуми.

– Пьяный был, – выдавил я.

– Да ладно… Я же тебя не упрекаю. Просто хочу узнать.

– Мы с Нагасавой выпивали в баре на Сибуя и познакомились там с двумя подружками из какого-то женского института. Они тоже были уже готовенькие, в конечном итоге, мы нашли гостиницу неподалеку и там переспали. Сняли соседние номера. Ночью Нагасава постучался ко мне и предложил поменяться девчонками. Я пошел в его комнату, он – в мою.

– И что, девчонки не возмутились?

– Они же пьяные были. По большому счету, им тоже было все равно, с кем…

– На то была особая причина, – вставил Нагасава.

– Что за причина?

– Подружки – но уж слишком разные. Одна – красивая, вторая – страшненькая. Мне это показалось несправедливым. В смысле, я выбрал красивую, но потом стало неудобно перед Ватанабэ. И поменялся. Ведь так, Ватанабэ?