Ностальгия по крови

Пока они дожидались своей очереди, Илария присела на низкий каменный забор, разделяющий участки домов. Вокруг было полно народу, но она никогда еще не чувствовала себя такой одинокой. Ее отец тоже когда-то раздавал интервью направо и налево. И перед их домом точно так же толпился народ. Она растерянно огляделась вокруг. Сейчас Илария пытается почувствовать себя журналистом, но у нее получается только вспомнить, как она сама когда-то стала жертвой журналистов. Господи, как все запутано… Она больше не понимала, какова ее роль в жизни и почему эти роли так быстро сменяют друг друга.

Ей вдруг в голову пришел один случай, о котором она благоразумно позабыла двадцать лет назад. Отец тогда попросил ее высунуться из окна и кричать: «Уходите прочь! Уходите прочь!» Она так и сделала, и все принялись ее снимать. Когда отец включил телевизор, по всем каналам транслировали только эту сцену: девочка высунулась в окно и кричит: «Уходите прочь!» Илария видела себя на экране и гордилась, но при этом молча страдала. Ей не нравились забранные в хвост волосы (с распущенными она смотрелась бы лучше), старая застиранная футболка (надо было надеть ту, с блестками) и собственный голос, звучавший очень уж пискляво (он что, и в самом деле был такой визгливый?). Потом, на суде, она вдруг поняла, что своим криком защищала убийцу, и ей ничего не оставалось, кроме как стереть это воспоминание.

Илария снова огляделась. Она усмехнулась про себя, как пьяная, и подумала: «Ну, ублюдок, сейчас я тебя уничтожу».

27 декабря

Наконец настала их очередь. Безана и Пьятти вошли в очередной небольшой дом, похожий на все остальные в округе. Интерьер, как зеркало, отражал провинциальную Италию: буфет, якобы антикварные стулья, кровати с латунными шишечками, барочные диваны горчичного цвета с сияющими красными полосками. Кухня отделана в деревенском стиле: на столе клеенка, на стенах либо поддельный Ван Гог, либо виды сельских тратторий. И фотографии, для пущей важности вставленные в тяжелые серебряные рамки. Множество свадебных фото, календарей, подушек и даже кружек с детскими лицами. Абажур и лампы из керамики или матового стекла с воланами и складками, похожие на короткие юбочки.

Форести оказался человеком лет сорока с правильным и незначительным лицом, похожим на фоторобот скверного качества. Как только Безана и Пьятти упомянули статью в газете, он сделался приторно почтительным. Форести сразу усадил их на горчичного цвета диван, но немного огорчился, что они пришли без фотографа.

– Где ваши дети? – спросил Безана.

– У тещи. Знаете, мы хотим их уберечь от всего этого…

– Я вас понимаю, – посочувствовал Безана, уже разогревшийся на стандартных вопросах.

Он не перебивал Форести и дал мужчине поведать об исчезновении жены, о волнении и о шоке, который тот пережил, когда обнаружили труп, и ужасе на процедуре опознания тела.

– Я хочу только одного: чтобы этот подонок сказал мне, почему он убил именно мою жену, почему это случилось с нами, – заключил Форести, вытирая глаза пальцами.

Не платком, а именно пальцами. Пальцы причиняют гораздо больше боли.

– Вы абсолютно правы. Мотив

. Всегда надо искать мотив, – бесстрастно ответил Безана.

Форести перестал плакать и даже немного выпрямился.

– Почему вы так говорите? Разве этот псих не случайно выбрал себе жертву?

– Этого мы пока не знаем, – уклончиво ответил Безана.

«Он дал ему возможность выговориться, чтобы расшевелить», – подумала Илария, которая внимательно слушала разговор. И действительно, Форести начал проявлять признаки нетерпения.

– И для чего ему понадобилось убивать именно Антонеллу?

Безана поменялся с ним ролями и вынудил Форести задавать вопросы. Для того, кто приготовился отвечать на вопросы, в такой ситуации очень трудно не запутаться.

– Не знаю.

– Вы говорите, они были знакомы? – Форести начал постепенно терять контроль над сценарием.

– Возможно.

Илария увидела, как мужчина задумался. Безана вынудил его выйти за пределы канвы, которую тот сам себе наметил, и теперь Форести лихорадочно обдумывал новую стратегию, чтобы подчеркнуть свою невиновность. Когда люди с бедной фантазией пытаются что-то изобрести, особенно на скорую руку, они быстрее ошибаются. Поначалу все идеи кажутся хорошими, но на деле хорошими оказываются только взвешенные.

– Вы намекаете, что у моей жены был любовник?

Безана улыбнулся. Вот он и припер Форести к стенке. Стоило только подтолкнуть его к этой шаткой теории.

– Возможно, вы даже были с ним знакомы. Следователи тоже так думают. – Безана использует этот обман, чтобы еще больше запутать ситуацию.

– Теперь я многое понимаю, – протянул Форести, попав в ловушку.

– Антонелла, случайно, не заводила речь о разводе?

Илария как завороженная следила за «игрой в перевертыши», в которой Безане удалось довести собеседника до нужной кондиции.

– Представьте себе, нет. Как и в любых семьях, у нас были взлеты и падения. У нас трое детей, – ответил Форести, пытаясь выпутаться.

– А у нас есть сведения, что ваша жена подыскивала адвоката.