Нотки кориандра

— Mère[32] обеспокоена вопросами перевооружения русской армии, — сдерживая улыбку, пояснил Шура, успевший еще за ужином наслушаться про патроны с кольцевой проточкой на гильзе, давно введенные в развитых странах.

— А что тут смешного, Александр? — не приняла иронический тон сына Баратова. — Это серьезное дело! У нашего патрона до сих пор сохраняется выступающая закраина[33].

Ардов с восхищением уставился на хозяйку дома, знания которой по устройству оружия сделали бы честь иному инженеру.

— Генерал Верховский считает, что такой патрон не годится, — продолжила она, все более накаляясь. — И еще он говорит, что у нашей винтовки масса других недостатков: уменьшенная скорострельность, неотнимаемый штык…

Илья Алексеевич украдкой взглянул на Шуру, пытаясь понять, что может означать столь глубокое погружение княгини в вопросы устройства винтовки. Тот неопределенно пожал плечами, давая понять, что новое увлечение родительницы находится в самом разгаре и пока не имеет признаков ослабления.

— Илья Алексеевич, Александр, — обратилась княгиня к молодым людям, — я вижу, вы совершенно несведущи в вопросах вооружения! Нам надо посетить лекцию генерала Верховского.

Ардов чуть не опрокинул кофе:

— Помилуйте, Анастасия Аркадьевна!

— Ну а что? — воскликнула Баратова. — У нас война на носу!

— Я не могу! — вскочил Шура и в мгновение оказался у двери. — Меня ждет шеф — мы готовим тезисы для конференции в Гааге.

Княгиня проводила сына уничижительным взглядом и обернулась к Ардову.

— У вас тоже «тезисы»? — строго спросила она.

— У меня Сестрорецк, — предпринял слабую попытку отбиться Илья Алексеевич, понимая, что увильнуть уже не получится.

Глава 18

Публичная лекция

Публичную лекцию генерала Верховского устраивало Общество ревнителей военных знаний. На волне взбудораженного газетами общественного беспокойства в аудиторию набилось не менее сотни слушателей.

Верховский набрал необычайную популярность в последнее время как эксперт по вопросам вооружения армии. И дня не проходило, чтобы в какой-нибудь газете не выходила его статья с критикой принимаемых правительством решений. Одному человеку такое было явно не под силу, поэтому злые языки уверяли, что на генерала работает целая армия референтов.

Надо отдать должное отставному вояке, он умел производить эффектное впечатление на публику — невысокого роста, суховатый, без живота, с аккуратными седыми усами, переходящими в бакенбарды, за короткое время он стал популярнейшим лектором. Манера его не была лишена артистизма, а язык — простоты и вместе с тем известного изящества; между серьезными мыслями он частенько вставлял шутки из военной жизни, за что особо ценился дамами, для которых служил образцом современного военачальника — умного, образованного, истинного патриота, вышедшего победителем из самых горячих битв последнего времени.

— Si vis pacem, param bellum! — хорошо поставленным голосом вещал с трибуны Верховский. — Хочешь мира — готовься к войне. Так говорили римляне. А готова ли сегодня к войне Россия? «Готова», — говорят нам либералы, пробравшиеся в высшие сферы. Говорят, и войны-то никакой не будет. Ну, тут ничего удивительного, господа стратеги изволят почивать на лаврах… — здесь оратор оставил добродушные интонации и подпустил в голос обличительного пафоса. — Позвольте не поверить вам, господа болтуны! — погрозил он воображаемым оппонентам, как будто они сидели в зале и готовились дать ему отпор. — Долг офицера и патриота заставляет меня произнести горькую правду: мы не готовы!

По залу пошел беспокойный ропот, где-то в задних рядах даже раздался женский всхлип.

— Дух русского воинства высок, — продолжал Верховский. — С именем государя в сердце мы жаждем вступить на поле брани. Но есть ли у русских витязей достойное оружие?

Генерал сделал знак ассистенту, и тот сорвал ткань с нескольких стендов, на которых были установлены картоны с чертежами различных моделей винтовок.

— В последней турецкой кампании наши пехотинцы воевали винтовкой Сильвестра Крнкá[34], — сообщил лектор и ткнул указкой в первый стенд, — вот этой. А это, — он перешел ко второму картону, — английская винтовка Пибоди[35]

, которая была у турок. Так вот, господа. Как ни больно это признавать, но английские винтовки превосходили наши по всем показателям. Дальность стрельбы, кучность, скорострельность…

Баратова склонилась к Ардову и прошептала:

— Он похож на Октавиана Августа[36].

У Ардова было неприятное чувство, будто за ним кто-то наблюдает. Он повертел головой, но ничего подозрительного не приметил: пара сотен восторженных глаз была устремлена на сцену, где лектор нахваливал конструкцию английских винтовок.

Илья Алексеевич взглянул на часы: до отправления поезда в Сестрорецк оставалось не более часа.

— Ваше сиятельство, прошу меня извинить, — прошептал он на ухо княгине, — мне необходимо покинуть вас по делам службы.

Анастасия Аркадьевна одарила крестника досадливым взглядом. Илья Алексеевич принялся выбираться между рядами к выходу.