Нова Проспект (СИ)

— Они согласились, — не переводя дыхания и на секунду, продолжил голос.

Трубка выжидала радостной реакции — какой-нибудь реакции, если на то пошло, — и не дождавшись, сказала:

— И тебе лучше молиться, чтобы оно сработало, потому что в ином случае тебя ждёт электрический стул. Причём повесят всех собак, начиная с геноцида.

Карантир перевел невидящий взгляд на окно. Усталое лицо, сложенные на груди руки — он словно пытался сохранить остаток сил перед грядущей бурей.

— Маг? — позвала трубка.

— Я тебя понял, — отозвался Карантир. Его механическая рука дернулась, будто бы в спазме, но отрешенное выражение его глаз не изменилось

Эредин даже немного наслаждался его унижением.

— И будь так добр, держи своего еблана на привязи — или ни он, ни его блядь до саммита не доживут.

Карантир бросил нервный взгляд на Эредина — от волнения он стал выглядеть совсем мальчишкой, едва на пятьдесят зим — и спешно ответил:

— Я те-бя по-нял.

— Отбой, — попрощалась трубка.

Стало тихо.

«Значит, государственная измена”, — с каким-то мрачным удовлетворением подумал Эредин. Происходящее даже доставляло ему определенное удовольствие — когда кто-то падает столь низко, невольно чувствуешь себя выше.

Карантир вжал голову в плечи, будто ожидая удара — Эредин был бы и не против закатить ему оплеуху, но в обществе Aen Elle дела так не решались. Никакое насилие не сравнится с карой холодного презрения.

Он помолчал немного, давая магу время как следует понервничать.

— Что, оправданий ждешь? — огрызнулся Карантир, когда молчание стало для него невыносимым.

— Они существуют? — лениво поинтересовался Эредин.

Они не просто существовали — они уже были сформулированы и так и норовили слететь с языка Карантира.

— Кто-то должен был якшаться с dh’oine, — сказал он, — раз уж такова цена спасения нашего народа. И уж точно не ты, король Ольх, — он фыркнул. — Великий воин. Герой. А я…

Он вытер губы тыльной стороной ладони, словно уничтожая мерзкий привкус собственных слов. Эредин скривился с нескрываемым презрением.

— А ты — продававшаяся им шавка, — закончил за него Эредин. — Ты все очень точно описал. Но нет, я не жду оправданий, Карантир. Я жду действий.

Маг помолчал, взвешивая свои следующие слова.

— А я — содействия, — наконец сказал он. — Любая атака в лоб закончится сломанной шеей, и теперь нам нужно не просто бежать - нам нужно не оставить за собой следа.

— Люди при всем желании не могут последовать за нами, — возразил Эредин.

Карантир дернул плечами и мотнул острым гладким подбородком:

— Я не о людях говорю.

Они помолчали. Эредин прохаживался по комнате, раздумывал, какое наказание будет уготовано Карантиру на Тир на Лиа.

— Просто не мешай мне, мой король. То, что я собираюсь сделать… не вмешивайся, — сдавленно произнес маг и с горечью добавил: — Пусть хоть кто-то из нас останется в анналах народа Ольх героем.

Эредин перевернул и придвинул к себе пергамент, разложенный перед магом. Схема здания (судя по маленьким прямоугольным комнатам за перегородками — темница) с наложенной поверх него гексаграммой. Провел указательным пальцем по схематически нарисованным сигилами знакам, по крестам сульфура — Эредину не хватало оккультных знаний, чтобы понять деталей, зато хватило, чтобы понять суть.

Нет, так пачкать руки он действительно не станет. Карантир и без того нашел куда более подходящего напарника для своих преступлений.

— Делай, что считаешь нужным, — махнул рукой Эредин, надеясь, что кроме них двоих никто никогда не узнает об этой его фразе.

Маг медленно кивнул.

— Не забудь нанести визит Дейдре, — сказал он на прощание — Она вытащила тебя из лаборатории: это едва не стоило ей жизни. Что в ее положении…

Вот как. Такое откровение задело его мужское самолюбие острой иголкой.

— Так не терпелось стать отцом? — тихо сказал Эредин. — Здесь и сейчас?

Карантир помрачнел и ничего не ответил. Эредин неодобрительно покачал головой и развернулся на каблуках, пока резкое осознание не остановило его в дверном проеме:

— Святые силы, — тихо сказал он. — Не отцовство тебя прельщает. Ребенок — и есть твой план к побегу.

Карантир скривился, как от зубной боли. Эредин до последнего надеялся, что маг воспылает гневом и начнет яростно отрицать его догадку, но он молчал.

— Мой запасной план, — наконец поправил его Карантир. — Zireael много предпочтительней.

Он взглянул на своего советника так, будто видел впервые, и поймал себя на мысли, что тому лучше никогда не возвращаться на Тир на Лиа.

— Боги тебе судьи, Золотое дитя, — выдохнул Эредин.

******

Дни походили на рябь на темной воде, и при всем желании Эредин не смог бы ответить на вопрос, какой сейчас день недели. Он так и не был уверен до конца, в здравом ли он все ещё уме, или сам не осознал, что рехнулся: что бы ни повстречалось ему на острове, чем бы оно ни было, он чувствовал, что оно все еще таится поблизости.

Пытаясь отогнать дурные мысли, всю следующую неделю Эредин занимался самоистязанием, упражняясь каждый день почти до изнеможения. Винтермьют еще дважды пытался с ним связаться, но Эредин на корню пресекал всяческие попытки.