Новая история стран Европы и Америки XVI–XIX века. Часть 2

В силу чрезвычайной сложности и запутанности взаимоотношений великих держав, а отчасти благодаря коварной дипломатии Бисмарка, на европейском континенте сложилась уникальная и во многом противоестественная ситуация. Параллельно существовали возобновленный Союз трех императоров и Тройственный союз. Оба эти союза на две трети состояли из одних и тех же участников – Германии и Австро-Венгрии. Но один из них был заключен вместе с Россией, а другой был направлен против нее. Договор 1881 г., как и 1873 г., носил компромиссный и расплывчатый характер, что свидетельствовало о взаимном недоверии и острых противоречиях между его участниками. Союз трех императоров мог существовать лишь до тех пор, пока на Балканах было относительно спокойно. Очередное обострение Восточного вопроса, вызванное событиями в Болгарии, привело в конце 1886 г. к распаду Союза трех императоров, и на этот раз окончательному.

Бисмарк, по-прежнему заинтересованный в том, чтобы удержать на своей стороне Россию, стремился заключить с ней новое соглашение; в виду истечения в июне 1887 г. срока действий договора трех императоров отпадали всякие обязательства царского правительства в отношении его поведения во время франко-германского конфликта. Германский канцлер надеялся добиться от Петербурга безусловного нейтралитета в случае войны с Францией. В Петербурге с помощью сохранения союзных отношений с Берлином рассчитывали восстановить утраченные позиции в Болгарии.

В декабре 1886 г. Александр III, весьма обеспокоенный возможностью реставрации на болгарском престоле Александра Баттенберга, решил просить Вильгельма I запретить свергнутому князю (офицеру немецкой службы) вернуться в Софию. Со специальным поручением в германскую столицу был направлен пользовавшийся расположением Бисмарка Петр Шувалов. Он получил инструкцию действовать совместно с братом Павлом, послом в Берлине. 6 января 1887 г. братья Шуваловы в беседе со статс-секретарем германского ведомства иностранных дел Г. Бисмарком, сыном канцлера, зашли гораздо дальше полученных предписаний и затронули вопрос о замене Союза трех императорских дворов соглашением России с Германией. Не предупредив, что выражают личное мнение и не имеют полномочий на подобные переговоры, они сформулировали условия возможного соглашения, исходя из своей политической концепции сохранения безусловного нейтралитета России во франко-германском конфликте в обмен на поддержку России Германией на Востоке. Разумеется, Бисмарк-отец был в восторге. 10 января за обедом, распив бутылку шампанского, канцлер и Петр Шувалов составили проект русско-германского договора. За признание «исключительного права» России на влияние в Болгарии и обещание не препятствовать ей занять Босфор, Германия получала гарантию нейтралитета России «во всяком конфликте» с Францией. Обе державы обязывались «ничего не предпринимать против территориальной целостности» Австро-Венгрии и признавали Сербию сферой австрийского влияния.

На следующий день после встречи с Шуваловым Бисмарк выступил в рейхстаге, развив в своей речи две идеи: опасность войны с Францией и сближение с Россией. Выступление и последовавшая за ним серия агрессивных мероприятий германского правительства крайне накалили политическую обстановку в Европе. Привезенный Петром Шуваловым проект русско-германского договора не вызвал одобрения в МИД. Александр III вообще высказался против союза с Германией. Проект был отклонен, а в личном письме Павлу Шувалову Гирс констатировал, что смотрит на предложение его брата Бисмарку «как на частные переговоры двух друзей, которые не могут иметь никакого официального характера». Поскольку посол настаивал на продолжении переговоров на прежней основе, пока «железо горячо», ему отправили инструкцию совершенно не касаться вопроса возобновления соглашения с Германией.

Бисмарк, не получив подтверждения договоренностей с Шуваловым к середине февраля, понял что проект соглашения провалился и Россия не собирается гарантировать ему нейтралитет в войне с Францией. Во франко-германских отношениях тут же наступила разрядка. Но теперь сильно раздраженный канцлер открыл антирусскую кампанию: он интриговал в Болгарии; германскому послу в Стамбуле рекомендовалось сохранять нейтралитет во всех спорных делах России и Англии, в которых прежде поддержка оказывалась русским; берлинским кабинетом была развязана таможенная и газетная война против России. Давление Берлина, при существовавшем убеждении руководителей российкого МИД, что Германия являлась единственной страной способной обеспечить эффективную поддержку восточной политики России, побудило Гирса предложить возобновить переговоры о заключении двойственного союза. Кроме вышеназванных причин в Петербурге не могли не учитывать обстоятельства торгового и финансового порядка: Германия оставалась важнейшим рынком сбыта русских сельскохозяйственных товаров и поставщиком машин для промышленности России, а Берлин был основным рынком ее ценных бумаг.