Новая критика. Звуковые образы постсоветской поп-музыки

Схожее, хотя и более прямолинейное, противопоставление сюжета песни характеру ее музыки встречается в композиции «Love Is Dead» (2018) группы Little Big. Ее сюжет переосмысливает знаменитый лозунг хиппи — Make love not war. Главный художественный эффект строится на том, что бесповоротное разочарование в любви и призыв к войне (Not love, make war) озвучивается умиротворенной, мажорной, наивно-светлой музыкой, и только постоянно всплывающее трезвучие шестой пониженной ступени намекает на некий изъян в идеалистически звучащем медитативном универсуме[373].

Где-то мы это уже слышали: цитаты и гиперссылки в песнях «Ленинграда» и Little Big

В творчестве группы «Ленинград» можно выделить четыре основных источника музыкальных аллюзий: латиноамериканские ритмы, советскую культуру, классическую и популярную музыку. Little Big пересекаются с «Ленинградом» в тяготении к латиноамериканским ритмам и отчасти в интересе к образам советской культуры, но их главные ориентиры, безусловно, иные — это различные стили зарубежной поп-музыки и танцевальной электроники. Каждый из этих источников цитат заслуживает подробного разбора; здесь я лишь кратко обозначу примеры и намечу характер этих заимствований, чтобы не быть голословной.

В первых альбомах «Ленинграда» много латиноамериканских ритмов, которые Шнуров весьма удачно совмещал с гармонической (и нередко тематической) основой блатной музыки, создавая оригинальную версию современного народного фольклора, своеобразного поп-лубка («Когда нет денег», «Группа крови», «Полные карманы», «Не слышны в саду», «Не со мной», «Миллион алых роз», «Свободная», «Май», «Распиздяй», «К тебе бегу», «Бляди»).

Вместе с тем в творчестве Шнурова находилось место и «высокому» искусству. Причем характер отсылок к классической музыке сильно варьируется по степени «считываемости». Но даже прямые цитаты могут быть интерпретированы по-разному. Например, тема из балета «Щелкунчик» Чайковского, которая звучит в песне «И больше никого», одновременно отсылает к хиту «Голубая луна» Бориса Моисеева и Николая Трубача — негласному гей-гимну 1990-х годов. Или другой пример: песня под названием «Паганини» подражает не столько стилю скрипичного гения, сколько жанру неаполитанской тарантеллы с ее «крутящейся» триольной основой.

Иногда классическая музыка используется для травестирования возвышенных чувств, как это происходит, к примеру, в песне «Иисус», где тембр электронного органа и токкатная ритмическая основа отсылают к образу Баха — главного глашатая бога в западноевропейской музыке. Правда, в самой песне по всем сюжетно-музыкальным признакам речь идет не о духовном, а о плотском экстазе. Порой Шнуров очень искусно вуалирует источники заимствований и, возможно, даже сам не до конца их осознает. Например, в песне «Менеджер» звучат интонации баховского мотива «креста»[374]

вкупе с аллюзиями на гармонии из траурного марша Шопена[375]. Таким образом, издевка над участью представителя профессии получает не только словесное, но и музыкальное воплощение.

Еще более разветвленные аллюзии в творчестве группы «Ленинград» связаны с советской популярной культурой. Здесь речь идет не только о музыкальных образах, но и о разнообразных отсылках к персонажам и сюжетам из советской массовой культуры[376]

. Так, в песне с говорящим названием «Распиздяй» лирический герой ведет заочный диалог с Сеней Горбунковым (Юрий Никулин) из фильма «Бриллиантовая рука»[377]. В песне «Ну, погоди» Шнуров заимствует не только название знаменитого мультфильма, но и его музыкальный лейтмотив[378], хлестко объединяя девиз детского мультика со взрослой проблемой сексуальной неудовлетворенности. А вот песня «Миллион алых роз» не имеет никаких музыкальных рифм с одноименной композицией в исполнении Аллы Пугачевой. Она поется от лица несостоявшегося художника, вместо творческой карьеры очутившегося в тюрьме. В итоге классический сюжет блатной песни дезавуирует романтический ореол советского шлягера.

Впрочем, непосредственно музыкальные отсылки к советской эстраде у Шнурова тоже имеются, причем они бывают двух типов. Первый связан с подражанием звучанию советских композиторов. Например, песня «Где мы есть» (2014) — стилизация под композиторский «почерк» Юрия Антонова, а весь альбом «Бабаробот» (2004) выдержан в эстетике советского музыкального спектакля, в частности в жанровой структуре детских музыкальных сказок Геннадия Гладкова.