Новаторы

— Прошли еще верст десять. Темно стало. Идем мы так в темноте. Пробуем для бодрости песню затянуть — не получается. А тут чувствуем, что с дороги сбились. Мне Карягин и говорит: «Щупай ногами колею, куда-нибудь она нас выведет». Так и сделали. Добрались до колеи и побрели по ней. Видим — вдалеке огонек мерцает. Крепко мы ему обрадовались… Вот так, с приключениями еле-еле добрались до Урени — это теперь центр моего избирательного округа. Из Урени товарным поездом доехали до Горького».

В 1971 году, когда Бусыгину показали этот отрывок из его воспоминаний, он сказал: «Да, тогда колея крепко помогла, потому она так и запомнилась. И написал я про нее, как про колею обыкновенную. А теперь бы внес поправку, назвал бы эту колею необыкновенной, потому что вывела она меня в люди. И еще я думаю: сколько же тогда людей вот по такой колее пришло к настоящей жизни! Наверное, как и я, каждый думал, что помог случай. На самом же деле это нам помогла Советская власть, это она нам всем открыла дорогу».

Итак, осенью 1930 года Бусыгин оказался в Нижнем Новгороде. В это время здесь шло сооружение многих крупных предприятий тяжелой индустрии. Председатель ВСНХ СССР, член Политбюро ЦК ВКП(б) В. В. Куйбышев, летом приезжавший в город, на краевой партконференции сказал: «Тот уголок края, который я видел в Нижнем Новгороде, производит впечатление сплошной стройки. Едва ли я ошибусь, если скажу, что ни один город в нашем Союзе не может сравниться сейчас с Нижним Новгородом по количеству строящихся объектов и по размаху строительства». Не мудрено, что в таком городе Бусыгина на каждом шагу ждали открытия. Едва он успел опомниться от товарного вагона и шума паровоза (первая его поездка по железной дороге!), как мимо пронесся тяжелый грузовик, а вскоре на дороге показался трактор. И то, и другое чудища вконец поразили крестьянского парня. Ничуть не меньше удивили его каменные четырехэтажные дома. Подавленный всем увиденным, оглушенный непривычным для себя грохотом, Бусыгин с трудом отыскал контору Автостроя. Его зачислили без всяких проволочек. Стройка набирала темпы. Уже работало около 10 тысяч человек, а нехватка рабочих рук была по-прежнему острой. Требовались землекопы, возчики, просто разнорабочие. В тот день понадобились плотники, и он сразу согласился.

От первого дня на строительстве автозавода у Бусыгина в памяти осталось лишь самое общее ощущение — шум, грохот, гам, множество людей, беспрерывно движущиеся тракторы, грузовики, экскаваторы. Зазеваешься на миг — и попадешь под какие-нибудь колеса. Лишь потом стало ясно, что все основные работы делаются вручную, с помощью лошадей, а машинной техники не так уж много. Но после тихой, глухой деревушки с сотней жителей Автострой являл картину совершенно иного, можно сказать, сказочного мира, где царствуют механизмы и тебя то и дело поджидают загадки и неожиданности.

Теперь неловко вспоминать, но поначалу работал неважно. Никак не мог сосредоточиться, без конца озирался по сторонам, перед глазами стояли семья, дом, поле. Помог десятник. Сам в прошлом из деревни, он не только понял переживания Бусыгина, но и распознал в нем работящего человека. Это он подвел Бусыгина к доске, где мелом были написаны фамилии всех плотников и цифры, обозначавшие процент выполнения дневной нормы. Десятник Фомин не раз объяснял, что такое социалистическое соревнование и зачем оно нужно. Получалось все довольно просто и ясно: чем лучше будешь работать, тем больше получишь зарплату, тем уважительнее к тебе будут относиться.

Побольше заработать — это и было то, за чем Бусыгин пришел в город. Да разве он один? По вечерам в общежитии, где в основном жили пришедшие из деревни, главной темой разговора среди сезонников были деньги. Многие так и говорили: «Вот подзаработаем на лошадь и корову — тогда домой». Жили они обособленно, на всем старались экономить, каждая копейка была на счету. Кормились всухомятку, даже в столовую не ходили. Едва узнав, что где-то платят чуть побольше, мигом уходили с Автостроя.

Но были в бараке и старые, потомственные плотники. Хотя семьи их жили в деревне, сами они давно перестали крестьянствовать. С одной стройки переходили на другую, многое повидали. Держались они дружно. По вечерам устраивали чаепития и обстоятельно рассказывали о себе, о жизни. Не раз вспоминали, как в старину приходилось наниматься к подрядчикам, терпеть их издевательства.

Бусыгин быстро заметил, что городская молодежь, особенно те, кто пришел из строительных школ, симпатизирует не сезонникам, а именно этим бывалым рабочим людям; одобрительно внимает их рассказам, переспрашивает, прислушивается к их советам.

Однажды после работы в общежитие пришли плотники с соседнего участка. У них что-то не ладилось, они просили помочь. Понятное дело, за день все устали одинаково, но многие поднялись и пошли. Когда Бусыгин присмотрелся к оставшимся, увидел, что все это сезонники, любители «длинного рубля». Некоторые ехидничали в адрес ушедших.