Новаторы

Но разве Бусыгин ушел с завода?! Уже когда этот очерк был написан, газета «Правда» поместила в мае 1971 года письмо делегата XXIV съезда КПСС, кузнеца Горьковского автозавода, Героя Социалистического Труда А. Огнева. Знатный рабочий поднимает вопрос о том, как лучше выполнить девятый пятилетний план. И символично, что, думая о завтрашнем дне, он с гордостью пишет: «Именно в нашем цехе в 30-е годы зародилось прогремевшее на всю страну движение бусыгинцев. Знаменитый кузнец, Александр Харитонович, теперь убеленный сединами ветеран, — частый и желанный гость в нашем цехе. Давно уже многократно перекрыты и стали нормой трудовые рекорды Бусыгина. Но не погасло зажженное им и его товарищами социалистическое соревнование, приумножены славные трудовые традиции нашего коллектива, родившиеся в годы первых пятилеток».

Да, горьковчане ценят тех, кто построил автозавод, тех. кто стоял у истоков их сегодняшней славы: Бусыгин и его товарищи были первыми — и им первая почесть.

ПЕТР КРИВОНОС

М. Каминский, Г. Куманев

…Открыта дверь на балкон. Открыта дверь в приемную. По огромному кабинету гуляет ветер, играет отложным воротником рубахи, шевелит густые, с заметней сединой волосы.

А в управлении необычно тихо. Потянулся к кнопке — позвать секретаря, да вспомнил: выходной день. Значит, только где-то в недрах здания, расчлененного сетью коридоров и лестниц, трудятся дежурные службы..

Зазвонил телефон, замигал зеленый огонек. Привычным движением, не глядя, нажал нужную клавишу:

— Да. Кривонос слушает…

Звонили из Ясиноватой. Спрашивали, приедет ли на той неделе, как собирался.

— Вроде бы я от своего слова никогда не отказывался. — Голос Кривоноса звучал сухо, но когда разговор закончился, морщины на лбу и переносице вмиг разбежались. Чего там скрывать? Было приятно, что знают люди его привычку и в субботу и в воскресенье приходить в управление.

Так он поступал всегда. И в тех случаях, когда призывали неотложные дела, и в дни, не отмеченные особой необходимостью бывать в этом кабинете. Если бы у него спросили, откуда такая привычка, то, наверное, не сумел бы толково ответить. Разве что сослался на железную дорогу: она-то работает без выходных…

Из нижнего ящика стола вытащил несколько папок, взвесил их по очереди на широкой ладони, одну оставил, остальные положил на место. Бантик тесемки развязался легко, и крышка папки пружинисто поднялась, выскользнули фотографии.

Вот он с Никитой Изотовым. С Алексеем Стахановым. С Марийкой и Маринкой — Демченко и Гнатенко. На курорте снимались. Молодые какие еще были!..

А вот вместе с наркомом стоит у паровоза… С ребятами из ПТУ… Приехал к ним в училище на встречу. Когда же это было? Года четыре назад, наверное…

Сколько раз по воскресеньям, когда не захлестывает текучка, когда никто не рвется на прием, он собирался пересмотреть эти фотографии, вспомнить молодость, поговорить с самим собой о жизни. Но стоило очутиться за рабочим столом, как долго накапливавшееся настроение враз испарялось. Обстановка здесь неподходящая, что ли? И дела всегда находились срочные.

Но, может, не будет сегодня больше звонков? Хорошо бы!

Ветер захлопнул балконную дверь, и одна из фотографий спланировала на пол. Отодвинул кресло, поднял ее, вгляделся в парня, высунувшегося по пояс из окна паровозной будки, и пришли воспоминания…

1 июня 1935 года… На трудном перегоне Славянск — Лозовая промчался тяжеловесный угольный эшелон. Поезд вел молодой машинист, установивший тогда небывалый рекорд скоростной доставки грузов. За этой поездкой последовали другие, во время которых, совершенствуя приемы и методы своей работы, он на своем паровозе развивал все большие и большие скорости.

Паровоз вошел в жизнь Кривоноса с самого раннего детства. В 1912 году, когда Петьке исполнилось два года, его отец Федор Парамонович вместе с семьей переехал из Феодосии в Славянск, стал работать столяром в железнодорожном депо.

Конечно же, каждый деповский мальчишка видел себя за паровозным реверсом, ну, в крайнем случае, в роли помощника машиниста. Поэтому и околачивались мальцы день-деньской у будки смазчиков, где после рейса останавливались машины. А когда удавалось проехаться, считали себя счастливейшими в мире. Мать, бывало, спросит: «Кем ты будешь, Петя?» И он не задумываясь отвечал: «Машинистом!»

А время было грозное, тяжелое. На Украине орудовали гайдамацкие банды. Они врывались в Славянск, жгли, грабили… До школы ли тут? Но учеба тянула: Петр понимал, что без знаний нет пути на паровоз.

Пришли мирные дни. Закончил он семь классов, подал заявление в школу фабзавуча, чтобы изучить паровозное дело, стать машинистом. Вывесили список принятых; его фамилии нет. Побежал в канцелярию, а там говорят:

— Заявлений много, а мест мало. У тебя отец столяр, он может обучить своему ремеслу…