Новаторы

Буквально через месяц Бусыгин еще раз убедился в том, какой большой резонанс имеет стахановское движение не только в нашей стране, но и за ее пределами. Впервые он это почувствовал в ноябре 1935 года на встрече с иностранными делегациями, приехавшими в Москву на Октябрьские торжества. Во вступительном слове председатель ВЦСПС Шверник попросил стахановцев рассказать о своей работе, объяснить, как они повышают производительность труда. Сначала выступил Стаханов, следом за ним — Бусыгин. «Иностранные газеты, — сказал он, — пишут, будто нас зверски заставляют работать, что, мол, из нас жилы тянут». Сказал и засмеялся. Рассмеялись и все сидевшие в зале. И стахановцам, и гостям понравился бесхитростный рассказ о жизни и труде горьковских рабочих. Тепло встречали и других. Выступали и зарубежные делегаты. Они говорили о своих симпатиях к СССР и особо подчеркивали, что каждая победа советского народа является в то же время победой всего мирового пролетариата.

В 1936 году встреча с иностранцами носила совсем иной характер. Это была встреча с представителем Форда. Встретились они на курорте в Гаграх. Американец не поленился из Горького, куда он первоначально приехал, отправиться на юг, где в санатории отдыхал интересовавший его рабочий. Вопросов было много. Переводчик даже устал, а представитель Форда продолжал расспрашивать, не басня ли рекорды Бусыгина, действительно ли так можно работать, не вредит ли такой темп здоровью, и т. д.

Бусыгин отвечал с улыбкой. «Успокоил» насчет здоровья («От веселой работы здоровье может только улучшаться»), объяснил, как организован труд и отдых бригады, сколько секунд уходит на изготовление каждой детали.

Услышав про высокое качество продукции и рекордные секунды, американец развел руками. В самом деле, Россия, которая веками вела счет на пуды, аршины, версты, начинала успешно состязаться с самой Америкой и уже измеряла свои успехи секундами, которые не давались фордовским кузнецам!

Заканчивая беседу, иностранец сказал: «Я имею к вам, мистер Бусыгин, поручение от Форда пригласить вас работать на его завод в Детройте. Вам там будут созданы самые лучшие условия. Мы вас забросаем золотом».

Бусыгин поднялся и решительно ответил: «Передайте Форду, что советский рабочий себя за золото не продает. Я работаю для советского народа, для своей великой Родины и всю жизнь буду ей служить. Работать для того, чтобы набивать деньгами карманы капиталистов, я не стану. А что касается хороших условий, то я их имею у себя на Родине».

Посланец Форда постарался сделать вежливую улыбку: «Ну, видимо, кузнецы — настойчивый народ». Бусыгин кивнул головой и добавил: «То же самое на моем месте вам скажет любой советский рабочий, будь то кузнец, фрезеровщик или сапожник».

Нам неизвестно, как описал эту встречу посланец Форда своему хозяину. Может быть, они вспомнили, что еще в конце 20-х годов никто из королей американской автопромышленности не верил в возможность быстрого создания автомобильных заводов в СССР. Может быть, вспомнили, как их газеты писали, что понадобятся десятилетия, прежде чем русские пахари станут рабочими и освоят современную технику. Нет, мы не знаем, о чем они говорили. Но доподлинно известно, что интервью посланца Форда с Бусыгиным стало достоянием печати и что по иронии судьбы именно вчерашний пахарь сначала побил рекорды американских кузнецов, а потом с достоинством отклонил предложение Форда работать на его заводе в Детройте.

В 1937 году сбылась давняя мечта Бусыгина: он стал учиться в высшем учебном заведении. Годы напряженной борьбы за лучшее освоение техники сменились не менее напряженной борьбой за овладение основами наук. С большим увлечением занимался он и общественной работой (в 1937 году его избрали депутатом Верховного Совета СССР, в 1939-м он был делегатом XVIII съезда ВКП(б)).

Нападение фашистской Германии прервало мирный труд советских людей. Как и другие слушатели Промышленной академии, Бусыгин немедленно вернулся на производство и в должности начальника цеха проработал всю войну. Высокие правительственные награды стали свидетельством его новых заслуг перед Родиной. В 1946 году земляки снова избрали Бусыгина в Верховный Совет СССР. Лишь одно удручало Александра Харитоновича: здоровье становилось все хуже и хуже. Как ни утаивал он это от семьи и от товарищей, врачи были неумолимы, и в 1957 году пришлось выйти на пенсию. В ту пору нынешняя традиция провожать ветеранов на заслуженный отдых еще только возникала. К тому же он болел и не запомнил того дня, когда ушел с завода.