Новеллы и повести. Том 1

— Все село стоном стонет от этого Кыно, словно от волка лютого, а ты говоришь «предубежденно»! — снова начал яриться председатель. — Общественное мнение — это не предубеждение. Ты сам, Витко, знаешь — складывается оно не враз. Но уж как сложится — от него не отмахнешься, оно как печать на лбу. Об этом-то и речь. Вот такая черная печать и на нашем Кыно. Потому мы его и будем судить. По-товарищески. Пока не поздно, пока его наши бабы не поймают и не пристукнут какой железякой… Скажи мне и ты, Котко, раз тебе кажется, что Кыно можно оправдать. Ты парень правдивый, честный, скажи, почему этот ключ сперва нашли в развороченной копне, потом — в сене на дне кузова его грузовика?

Защитники Кыно молчали.

— Надо все же дождаться его, пусть сам объяснит! — сказал кто-то из членов правления.

— Мы для этого его и звали, а он вот не пришел — думает мы с ним шутки шутить собираемся. Нечего его ждать! Предлагаю выдворить из нашего села. Есть немало и кооперативов, и государственных хозяйств, и автобаз — работу найдет. Пусть другие с ним помучаются, а с нас хватит! Нечего позорить наше село. Кооператив наш почти сплошь женский, и терпеть больше этого жеребца здесь нельзя, — строго заключил бай Захарий.

Все задумались. Решалась судьба молодого парня. Выгнать с работы — просто. А ведь придется характеристику дать. Что в ней напишешь? «Работник хороший, да тормоза у него не в порядке, было много аварийных случаев, поручиться за него не можем». Но написать такое — значит, закрыть перед ним все двери.

— Нельзя принимать решение, не выслушав его самого! — настаивал Витко; он исполнял сейчас еще и обязанности парторга. — Было время, когда мы так действовали: исключали, выгоняли, объявляли врагами, сажали в кутузку…

— Ну хорошо, придет Кыно. Только я уже наперед знаю, что он скажет: «Понятия не имею, как там этот ключ очутился. Кто-то хотел мне гадость сделать — вот и подбросил». Я уже допытывался у него: «Кто же это крадет у тебя инструмент, а потом идет, разворачивает копну и оставляет там его, скажи на милость?» А он: «Откуда мне знать, кабы я знал»… а потом еще ухмыляется… и так далее, — продолжал горячиться председатель.

— Теперь ему уже, кажется, не до смеха! Совсем скис парень. Нос повесил, охает, вздыхает. «Хватит, кончено!» бормочет, — смеясь заметил Котко.

— Кто ж ему в самом деле мешает покончить с этим? Он только говорит, а втихую продолжает гнуть свое. Вот ты, Витко, вместо того чтобы принять меры, выследить его — разводишь тут турусы на колесах насчет добровольного согласия, свободной любви и так далее… Жениться ему надо, вот что! Почему он не женится?!

— Не силком же заставить его жениться! И сроков никаких давать ему тоже нельзя. Каждый женится, когда захочет!

— Но ведь это уже самое настоящее бытовое разложение! И пора с этим кончать!

— Он и женившись может вести себя точно так же, — заметил кто-то.

— Хватит, нечего больше им заниматься! И спрашивать его тоже незачем! — уже окончательно вышел из себя бай Захарий. — Я его столько раз спрашивал да уговаривал, он у меня уже поперек горла стоит! Кончено! Увольняю его и выдворяю из села!

— Смотри, как бы сами женщины не заставили тебя вернуть его обратно — заскучают без него! Да и вообще, разве это выход? Вместо того чтобы найти способ вернуть нашим женщинам их мужей, по которым они истосковались, ты ради собственного спокойствия сам прогоняешь из села хорошего работника. Нет, я против такого спокойствия! — разошелся и Витко.

Пришлось председателю ставить на голосование вопрос о доверии. Только было приступили к голосованию, как скрипнула дверь. Все обернулись, ожидая увидеть Кыно. Но это был не он, а молодая трактористка Митонка.

Это была здоровая, крепко сбитая девушка — круглолицая, краснощекая, большеглазая, полногрудая, с вьющимися волосами. Легким шагом подошла она к председателеву столу. Вместе с нею в комнату проникла и свежесть полей. Волосы девушки пахли сеном, к ее юбке и кофточке пристали соломинки. Она принялась их стряхивать, собиралась, видно, с духом.

— Что случилось, Митона? — спросил ее бай Захарий, заметив, как она вся зарделась от смущения. — Уж не перевернулась ли машина?

— Нет все в порядке, мы привезли сено.

Все удивленно переглянулись. Что заставило девушку в такой поздний час прийти в правление? Они ждали, что она скажет о чем-то, касающемся работы.

— Так в чем же дело, если с машиной все в порядке? — спросил Витко.

Он даже привстал, переменил позу и, опершись щекой о руку, повернулся к Митонке. А та, проведя ладонью по лицу, тряхнула челкой, которая, словно бахрома, окаймляла ее косынку на лбу, и впилась глазами в гаечный ключ. Он лежал на столе перед председателем, словно нож, — вещественное доказательство убийства.

— Я пришла за ключом, — произнесла она, опустив глаза, и плотно сжала губы.