Новое о декабристах. Прощенные, оправданные и необнаруженные следствием участники тайных обществ и военных выступлений 1825–1826 гг.

В ходе проведенной весной-летом 1826 г. «подписки» о «неучастии» в тайных обществах в своей принадлежности к Союзу благоденствия признались Д. И. Альбицкий, П. Афанасьев, Градовский и И. М. Любавский[814]. Сделанные признания обратили на себя внимание «высшего» начальства, поэтому переписка о них сохранилась в делах III Отделения и, частью, в фондах Военного министерства, министерств юстиции, внутренних дел, других ведомств.

«Коллежский асессор и кавалер» Дмитрий Игнатьевич Альбицкий, старший учитель Тульской гимназии, подчинявшейся ведению Московского университета, представил «подписку» с признанием в своей принадлежности к тайному обществу, датированную 16 июня 1826 г. «Подписка» Альбицкого в подборке других «подписок», сообщавших о принадлежности к тайным обществам (главным образом – масонским ложам) профессоров и преподавателей Московского университета, собранных попечителем Московского учебного округа и отправленных министру народного просвещения, была опубликована М. О. Гершензоном. Она гласила: «По чистой совести и без всякой утайки сим объявляю о кратковременной прикосновенности моей к Союзу благоденствия, в который вступил членом в начале 1819 года по предложению бывшего тогда директора тульских училищ титулярного советника Степана Дмитриева сына Нечаева и по уверению, что в сем обществе нет ничего противного религии, правительству и добрым нравам»

[815]. Далее Альбицкий сообщил о содержании прочитанного им «однократно» «устава» Союза, обозначенных в нем целях и «средствах» (эти сведения не противоречат известному содержанию «Зеленой книги»). По его словам, он «ложи не посещал, влияния никакого не имел и ни в каких сношениях с членами не был», а «вскоре после показанного времени, за выбытием сего Нечаева из Союза благоденствия по неведомым причинам… я тотчас просил об исключении меня из оного Союза (и исключен)»[816].

Из подписки, данной Альбицким, следовало, что в тайное общество его принял бывший в 1818–1819 гг. директором училищ Тульской губернии С. Д. Нечаев. Из нее же явствовали не только относительно короткое пребывание Альбицкого в рядах Союза, но и его контакты с несколькими членами этого общества, – одного из них он «просил» исключить себя из состава участников. Одновременно, по-видимому, стало известно о том, что предложение вступить в Союз благоденствия Нечаев сделал тульскому губернскому почтмейстеру И. С. Бабаеву, который также признался в этом при подписке 1826 г., отвергая факт своего вступления[817]

.

Информация о принадлежности к Союзу благоденствия лиц, не выявленных петербургским следствием, несомненно, вызвала у власти особый интерес, даже несмотря на то, что этот Союз был официально признан менее «злоумышленным» в сравнении с тайными обществами, возникшими после 1821 г. Возможно, последним обстоятельством объясняется сам факт появления этих откровенных признаний, – ведь к середине 1826 г. стало ясно, что принадлежность к ранним тайным обществам правительством не преследуется. Тем не менее, III Отделение обратило внимание на Нечаева, Альбицкого и Бабаева и начало собирать о них сведения, учредив надзор.

Характерно, что такой же сценарий повторился в других случаях, когда в своей принадлежности к прекратившему свое существование Союзу признавались новые, ранее не известные власти лица. Так, за Градовским, сообщившим о своей принадлежности к Союзу благоденствия при «подписке», был также установлен секретный полицейский надзор

[818]. По мнению А. И. Серкова, Градовский довольно быстро порвал свои связи с Союзом благоденствия и кругом А. Н. Муравьева; последним, вероятно, он и был принят в тайное общество[819]. Тем не менее, его признание сыграло свою роль, а статус военного имел, видимо, дополнительное отягчающее значение, вследствие чего надзор за ним сохранялся не один год. Когда в 1829 г. Градовский вышел в отставку, то с него было взята подписка о месте жительства, следовательно надзор был продолжен и перестал носить тайный характер[820]

.

После признания в членстве в Союзе благоденствия отставного аудитора, члена масонской ложи «Соединенные славяне» в Киеве, Петра Афанасьева за ним также был учрежден тайный надзор[821].

Присутствие Союза благоденствия среди тайных обществ, фигурировавших в деле о «государственных преступниках», оказывало вполне определенное влияние. Это подтверждают обстоятельства, связанные с еще одним признанием.