Новые марсианские хроники

Он представил себе, как вздымает волны Тихий океан, как в стеклянной глубине его колышутся водоросли, среди которых стремительно суетятся бесчисленные разноцветные рыбки. А если опустить голову вниз и смотреть на морское дно, можно увидеть неторопливого краба или пышную актинию, увидеть, как плывёт неведомо куда медуза, лениво перебирая своими многочисленными щупальцами. А потом можно лежать на песке, смотреть на ночное небо, искать взглядом Марс и горделиво повторять раз за разом, что ты там был, что ты видел марсианские пески и марсианские города, гордиться тем, что убил несколько марсианских тарантулов, вспоминать жутковатые сказки о коварных обитателях Красной планеты и тихо радоваться тому, что остался жив.

Ближе к утру прилетел красный дракон, шуршал за окнами крыльями, заглядывал в стёкла светящимися оранжевыми глазами, неохотно улетал и снова возвращался, заставляя Биггса цепенеть в ужасе. С рассветом дракон понял, что добычи здесь не будет, суматошно захлопал крыльями и унёсся в тёмные ледяные пески, над которыми горели звёзды.

А на улице послышался заливистый женский смех, который выманивал Биггса из дома, заставлял терять голову, будоражил и заставлял испытать несбыточное желание. Биггс едва сдерживался, но вспоминал змеиные тела и ужасные лица тех, кто смеялся на улице. Фантазии ужасов и страхов жили в ночи, нельзя было поддаваться им, и Биггс продолжал упрямо сидеть, швыряя в костёр всё новые и новые порции пищи для огня. Он не собирался стать чьей-то добычей, он твёрдо решил дожить до возвращения домой.

К утру, когда начали гаснуть глаза звёзд, а заливистый женский смех начал удаляться и затих на окраине, Биггс понял, что победил.

И когда за окном зарычали моторы, он вышел к товарищам не спасённым, а спасшимся. Он никому и ничего не был должен. Он сам вступил в единоборство с марсианской ночью и победил. Прямая спина и лёгкое пренебрежение к людям, всю ночь сидевшим в тепле и безопасности.

— Извини,— виновато сказал капитан Уайлдер.— Мы всю ночь искали тебя в другом городе. Эти марсианские города так похожи друг на друга.

— Могли бы поторопиться,— без тени злорадства, но с видимым превосходством отозвался Биггс.— Если бы не костёр, мне пришлось бы туго.

— Костёр? — удивился капитан.— Ты нашёл дерево для костра?

— Похоже, капитан, он нашёл главную марсианскую библиотеку,— хмуро сказал Мервин, идущий за ними вслед.— Всю ночь он жёг древние марсианские рукописи.

— Плевать,— равнодушно сказал Биггс.— Тебе бы, конечно, хотелось, чтобы я здесь околел от холода. Между прочим, прилетал красный дракон. Костёр его отпугнул.

Острое лицо его сморщилось, и он неприязненно посмотрел на Мервина.

— Ты что-то имеешь против? — с вызовом спросил он.

— Хватит,— оборвал их капитан.— Достаточно ссор. С нас хватит Спендера. Нельзя допустить, чтобы мы здесь все передрались. На Марсе уже и без того достаточно наших могил.

— Плевать я хотел на этих марсиан,— сказал Биггс.— Подумаешь, искусство. Найдутся другие книги, а вот другого Биггса найти будет намного трудней. Своя жизнь дороже чужой мудрости.

Он шагнул на выход.

Капитан Уайлдер смотрел в прямую спину своего подчинённого.

— Вы повторили поступок завоевателей прошлого, Биггс,— сказал он.— Все завоеватели всегда сжигали библиотеки завоёванных народов.

— И правильно делали,— не оборачиваясь, сказал Биггс.— История всегда пишется победителями. Побеждённые же обречены на забвение. Мы — победители, капитан. Сначала мы победили пространство, теперь мы обязательно покорим Марс.

Он шёл, задрав подбородок,— жалкий в своей глупой гордости победитель. Капитан Уайлдер не мог с ним спорить, дело капитана поддерживать мир и согласие среди членов команды. Биггс уже ушёл далеко вперёд, а потому не видел, как капитан брезгливо сморщился и сочно плюнул ему вслед.

Царицын, 9 июля 2002 года.

Пёс и его тоска

Он долго привыкал выть на луну.

Обычно он это делал с тоски, но здесь долго недоумевал. Лун на небе было две. Очень часто они появлялись над красными курящимися песками одновременно, и он долго недоумевал, растерянно прикидывая, на какую из них надо выть.

Он был вольным псом, не привязанным к дому, поэтому часто убегал в пески, оставив людей с их заботами, привязчивых и надоедливых детей, неприветливых стариков и опасных непредвиденностью своих поступков пьяных. Ему было скучно сидеть в поселении, и пёс убегал в пустыню, где среди прилизанных ветром барханов можно было увидеть, как стремительно несутся к горизонту под разноцветными парусами горделивые песчаные корабли, где стоят над барханами, вытянув свои морщинистые шипастые шеи, молчаливые семилапки, где кружит разбойником такой же вольный ветер, принося незнакомые и манящие запахи, от которых нервно трепетали ноздри и хотелось бежать неведомо куда и неведомо зачем, в восторге валяться в рыжем песке, над которым бежали неяркие, почти незаметные всполохи бледной Авроры.