Новый Мир ( № 2 2007)

Между тем, по меткому выражению Наума Коржавина, кони все скачут и скачут, а избы горят и горят… Абитаярусская баба, по крайней мере в своей литературной ипостаси, с недюжинным упорством все везет и везет

небитого,которому, видно, все недосуг ни на пожар, ни на какое другое экстремальное дело.

Можно, конечно, сказать, что это вопрос не к автору “Рыбы” — мол, такова действительность, он лишь ее добросовестный фиксатор. Однако почему-то же избрал он именно такой сюжет — о выносливой смиреннице, русской народной страстотерпице, что-нибудь же хотел он этим сказать?

И тут приходится признать: парадигма русской культуры до сих пор навязывает такой образидеальнойженщины — мученицы и святой, выносящей на своих плечах все, так сказать, свинцовые мерзости и прочее… Так что современный прозаик, ориентированный на создание положительного женского персонажа, в какой-то мере

вынужден(если только он, паче чаяния, не гений, способный перешагивать все мыслимые и немыслимые границы) на него равняться.

Но так ли уж хороша — на самом-то деле — эта бессловесная терпеливица? Не в ней ли самой кроется если не корень, то хотя бы некоторая часть роковых проблем? Не оказывает ли развращающего влияния эта бесконечная покорность хоть бы на того же все более и более распоясывающегося мужа, который подле нее неуклонно превращается в животное (ненавистное героине, но для чего-то терпимое ею)? При том, что, как сама же она признается, воздействие этого тягостного общения разрушает и обезволивает (у нее на глазах!) личность младшего сына, что в конце концов толкает юношу на самоубийство. Для чего было столько ждать, калечить жизнь и себе и детям, почему бы не взбунтоваться, не разорвать противоестественный союз — столько лет

испытывая омерзениеипрезираяи тем самым только усугубляя падение ненавистного?