Новый Мир ( № 2 2007)

Теперь можно попытаться ответить на вопрос, зачем (в данном случае) автору понадобилась имитация простодушного высказывания. Во-первых, конечно, он сразу же выиграл в искренности. Рассказ от себя, от третьего лица, мог бы “формализовать” историю, неизбежно потребовав рационализировать поступки, мотивировки и детали. Здесь же есть известное очарование непосредственного переживания, и автор иногда находит очень верный путь для передачитакого

образа. (Иногда, впрочем, эта изначально заданная “выдуманность” играет с ним злые шутки, как, например, в случае, когда, плутая по осеннему лесу, героиня вдруг видит побитые морозом опята и “похожие на сгустки столярного клея” — ах, как порой хочется автору нелегально выглянуть из-за плеча своей наивной повествовательницы! — сморчки, растущие исключительно ранней весной…) Во-вторых, вероятно, просто интересно ставить перед собой сложные в литературном отношении задачи. А воссоздать тип чужеродного сознания — задача не из легких.

И в-третьих, причина, вероятно, общая для многих. Современная литература устала от накатанной до гладкой бесчувственности колеи, от однотипных, до зубной боли знакомых приемов письма. Она ищет новых способов выражения и — как следствие — новых взаимоотношений с реальностью. Рациональное письмо имеет ограничения. Искусство — пока оно живо — ищет путей любые ограничения преодолеть. Это не значит, что скоро так будут писать все. Это значит лишь, что перемены назрели. Роман “Рыба” — одна из попыток нащупать новое. Возможно, не самая впечатляющая. Но и не самая безуспешная.

Мария РЕМИЗОВА.

 

Иноформатная традиционалистка

Елена Исаева. Лифт как место для знакомства. Пьесы. М., “Эксмо”, 2006, 352 стр. (“Иной формат”).

Наташа.

Ты представляешь! Сережка купил ей электрический чайник на свои собственные деньги! Как ты думаешь — это любовь?

Ляля. Я думаю, это чувство ответственности.

Елена Исаева, “Убей меня, любимая!”