Новый Мир ( № 5 2011)

Так отчетливо и без запинки (исключая финальные проклятия — здесь возможна импровизация) монолог звучит в теряевской голове обычно не чаще одного раза в день, но и все остальное время, и до и после, его нет-нет да и накроет на секунду-другую удушливой волной.

Однажды, на заключительных словах, когда кислород в легких уже на исходе и руки тянутся к коленным чашечкам, Теряев вскакивает и, бесшумно семеня, перебегает из спальни в гостиную. Застигнутая его внезапным появлением, жена вздрагивает, торопливо поправляет халат на коленях.

Проходит сколько-то месяцев или даже год, и как-то ночью разбуженный кошмаром Теряев наталкивается (а за окном полная луна, и в комнате светло) на испуганный взгляд Теряевой. Они смотрят друг на друга некоторое время, потом закрывают глаза и переворачиваются на другой бок.

Вот это да, думает Теряев о том, о чем ему уже давно следовало бы догадаться: да неужели нам и снится одно и то же? Вот это да!..

Но! Если это в самом деле так, то кто же тогда тут главный адресат сна? Да и всего остального? Вот вопрос. Кто из нас первый получатель? А кто только идет след в след?..

Или же все еще отвратительней, и кто-то там наверху уже настолько перестал с нами церемониться, что просто швыряет одну пайку на двоих, дескать, и этого достаточно, сами как-нибудь разберетесь?..

И стало быть, заключает Теряев, если все мои мысли и сны оказываются не только моими, если они одновременно посещают две головы, то почему бы тогда не допустить, что этих голов может быть и десять, и двадцать, и сто, и какое угодно количество? А если это может быть, то, значит, так оно и есть. Из соображений высшей экономии.

И Теряев вновь упирается в ненавистный косяк. А потом опять думает о том, что не будь рядом Теряевой…

Мысль о том, чтобы как-нибудь ночью ее придушить, он упорно гонит прочь. Если все так, не пойми как и для чего, но устроено, то естественно предположить, что и в ее седой голове наверняка уже сидит та же мыслишка. И в лучшем случае она не даст застать себя врасплох. И без схватки тут не обойтись. А в худшем? И ведь это еще при условии, что ее мысли повторяют его. Если она номер два. А если наоборот? Если она уже давно ждет удобного случая?

По ночам Теряев теперь то и дело прислушивается: спит ли она? Каждый раз ему кажется, что нет. И каждый раз, чувствуя, как начинают путаться мысли и слипаться глаза, он засыпает с надеждой на то, что, одинаково натерпевшись страху, они и засыпают одновременно.