Новый Мир ( № 10 2004)

Вторая похвала — за лаконизм и афористичность там, где они абсолютно необходимы: в кратких зарисовках типа “Вам в привет” и “Никогда не говори „никогда””. Мне тут недавно попались “Мысли вслух” одного автора, так они обладают лишь первым из названных достоинств, которое, разумеется, ничто вне сочетания со вторым. Понятно же: одно дело “Волга впадает в Каспийское море” и совсем другое — “Полная зависимость от чужого текста без малейшей к нему благодарности” (о постмодернизме). Или вот: “Когда отцу на склоне лет предлагали какую-нибудь коллективную гадость, он обрезал: „Много не нахапаешь, а некролог испортишь””.

Отец автора книги, известный прозаик Александр Бек (с посмертной публикации его романа “Новое назначение” началась, если не ошибаюсь, гласность в советской литературе), можно сказать, добрый гений многих текстов дочери. Он неоднократно возникает на страницах книги — неизменно порядочный, добрый, благородный и — остроумный (вот она, генетика). Еще одно “мо” А. Бека, приводимое в “Никогда не говори „никогда””: “Он делил институт советской редактуры на две стадии: „выщипать перышки” и „выклевать глазки””. Кажется, писатель пострадал и перышками, и глазками, особенно в истории с “Новым назначением”, написанным в 60-х, а опубликованным на родине только в 1986-м, спустя четырнадцать лет после смерти автора. Памяти отца в год его смерти Т. Бек посвятила замечательное стихотворение (“Снова, снова снится папа...”), где есть и “оттенки” (“Вечное пальто из драпа, / Длинное, эпохи РАППа”), и самый воздух эпохи.

И третья похвала... Но здесь придется завести речь издалека. У каждого из нас есть “обойма” самых любимых писателей, тех, с чьими книгами мы готовы отправиться в пустыню или на необитаемый остров. Вспоминаю этот образ у Бориса Чичибабина, который своему стихотворению “Памяти Грина” (1975) предпослал следующий эпиграф: “Шесть русских прозаиков, которых я взял бы с собой в пустыню, — это: Гоголь, Толстой, Достоевский, Чехов, Пришвин и — Александр Грин”. Т. Бек касалась того же в ряде своих бесед. Например, с Валерием Поповым:

“— Знаешь, спрашивают иногда: какую бы ты книгу взял на необитаемый остров? Кто — „Как закалялась сталь”, кто — Библию... А ты?

— В разное время ответил бы по-разному. Сейчас боюсь, что все нужные книги уже прочитал... У меня мало книг, небольшой шкафчик. Не-боль-шой... Но вот, пожалуй, „Гаргантюа и Пантагрюэль””.

Самого Валерия Попова называет выдающимся Евгений Рейн. А “номером один” — Фазиля Искандера.