Новый Мир ( № 11 2000)

Грекам было интереснее выдумать чужака “под себя”, чем всматриваться в него. Знаменитый миф об Атлантиде Платон вложил в уста египетского жреца (и ведь не только греки поверили), Ксенофонт приписал персам собственные педагогические идеалы: мальчиков учат только гнуть лук и говорить правду. (И всегда-то эти вымышленные варвары появляются как раз при создании педагогической утопии.) Как набивший оскомину “Кай — человек; Кай смертен” в учебнике логики, эти египтяне и персы — “люди вообще”, лишенные всего человеческого. Специально чтобы посмотреть на себя со стороны, греки сочиняют скифа Анархасиса — не представителя иной культуры, но идеального варвара, естественного человека, Кандида.

Римляне не только заимствовали, они еще и запоминали, что от какого народа пришло. “Оружие и доспехи мы взяли от самнитов; регалии магистратов от этрусков...” — говорит Цезарь у Саллюстия. Прославлен римский обычай “эвокации” — переманивания вражеских богов на постоянное жительство в Рим. Покоряя народы, Рим не только не отменял местные культы, но сочетал их со своими, исконными. Уже благодаря этому римляне видели различия между иноземцами, а не единую слитную массу чужаков, видели и точки сближения. Римляне умели “усыновлять” элементы чужой культуры, так что теперь и оружие, и пурпурные полосы на тогах сенаторов, и многие из этих некогда чуждых богов кажутся нам едва ли не самым “римским” из всего наследия.

Греческая культура противопоставляется не другому обычаю, а отсутствию такового, не людям, а “естественным существам”, если не прямо животным. Анархасиса привечали киники, всерьез задумывавшиеся над искусственностью разделения человека и прочих тварей. Диоген не только жил в бочке — он и нужду справлял прилюдно. Киники — собаки. Противопоставление грека и варвара фундаментально, и любая попытка устранить его разрушает иерархическую цепочку боги — люди — животные, смещает со своего места богов и сближает людей с животными. “Эфиопы небось рисуют своих богов черными”, — ехидничал Ксенофан. Но, не успев порадоваться такой широте взглядов, наталкиваешься: “А быки, если б умели, рисовали бы их с рогами”.