Новый Мир ( № 5 2009)

Пошли даже на то, чтобы поступиться принципом социалистического реализма. Все же часть тела еще никогда не получала такой самостоятельности.

Воображаете эти хлопоты? Сперва ее втайне приносят и укрепляют, а потом <…>

Уже и неясно, от чьего имени рука приветствует население. Уж не забыла ли она о своем хозяине, подобно Носу или Тени?»

Эта главка называется «Рука Москвы», а следующая — «Кукла Сталин», и в ней говорится о знаменитых стихах «Мы живем, под собою не чуя страны…», в которых гений всех времен и народов как бы разобран на механические части — кукла. В самом деле, в этих стихах просвечивает искусственный злой механизм. Карабас-Барабас.

Кстати, я подозреваю, что эти стихи не были известны вождю: не представляю того смельчака из НКВД, который самолично отважился бы положить их ему на стол; наверняка его ждала бы участь Василия Шибанова, которой он, и не зная о гонце опального князя, не мог не опасаться. Этим, видимо, объясняется та на удивление мягкая мера наказания, которая постигла поэта в 34-м году, подарив ему еще четыре года жизни.

 

Три года подряд Александр Ласкин навещал Зою Борисовну и записывал на диктофон ее рассказы, из которых возникла книга ее монологов и его комментариев. О Томашевском, об Ахматовой, которую З. Б. считала «почти членом семьи» (с. 281), о Рихтере, о Шостаковиче, о Зощенко, об Осмеркине, о Юдиной, об учителях-архитекторах, о подругах юности, в частности Нее Зоркой (мемуары которой ее дочь недавно опубликовала в «Новом мире»), об Академии художеств, о коллегах отца… Одни читатели говорят: «Какие интересные рассказы!» А другие: «Нет, какие комментарии!»

Последние годы З. Б. живет в Царском Селе. «Даже сейчас, удалившись от дел, она следует тем правилам, которые когда-то приняла для себя.

Правила это удивительно простые. Даже странно, что отнюдь не все люди на свете считают их для себя обязательными.

Твоя жизнь — это не только твоя жизнь. Если ты существуешь, то только в той степени, в какой существуют другие люди».