Новый Мир ( № 5 2009)

Не случайно две такие разные героини, как Ольга Ваксель и Зоя Томашевская, объединены под одной обложкой. Не случайно, при всей очевидной разнице. Есть и сходство: обе они светятся отраженным светом. Книга о первой начинается в самом начале XX столетия, а кончается 32-м годом; вторая повествует о дальнейших событиях вплоть до горбачевской перестройки (даже газпромовский проект упомянут в конце). За эпизодами частной жизни просвечивает история культуры XX ве­ка, ееблеск и нищета.

Величие и трагизм. Вот что роднит всех, включая читателя.

И «не в том дело, что жизнь мучительна, — говорит Ласкин, — а в том, что через это пробивается. А уж если пробилось, светится, взошло, освещает — то лишь это одно и имеет смысл».

 

Елена Невзглядова

КНИЖНАЯ ПОЛКА ВЛАДИМИРА БЕРЕЗИНА

+ 10

Ганс-Ульрих Рудел

ь. Пилот «Штуки». Мемуары аса Люфтваффе 1939 —st1:metricconverter productid="1945. М" w:st="on"1945. М/st1:metricconverter ., «Центрполиграф», 2008, 285 стр.

У нас довольно много читали Руделя. Этот немецкий летчик прожил долгую жизнь — родившись в 1916-м, он умер в 1982-м, оставаясь при этом настоящим нацистом. При этом он был картинным героем, немецким Маресьевым, летавшим с протезом на пикирующем бомбардировщике «Юнкерс-87», прозванном «Штукой» (от Sturzkampfflugzeug — пикирующий бомбардировщик). Рудель — один из самых результативных немецких летчиков, собравший все мыслимые ордена Третьего рейха. Его книга — это очень интересная военная мемуаристика, но не с точки зрения исторической правды — тут Рудель больше похож на летающего барона Мюнхгаузена, — а исходя из отношения к врагу. У нас сначала переводили полководцев, которые были несколько стеснительны, но информативны, потом пришла пора офицеров из художественной прозы («нет, нет, это не мы, это SS, а нам так тоже было очень холодно и страшно»). Так вот, Рудель в этом смысле совершенно прекрасен — он абсолютно непреклонен. Нормальный враг, без всяких реверансов.

Именно поэтому его стоит читать — в поисках интонации, так сказать. Недо­человеки, и все тут. Я сжег 500 танков с недочеловеками. Правда, когда он перелетел сдаваться к американцам, те тут же стащили у него ордена, полетный журнал и даже протез. Я опускаю все подробности многолетней ругани военных историков (как профессионалов, так и любителей в Сети) относительно сообщений Руделя о том, что он попадал из пушки в круг диаметром 15 сантиметров, что он привозил в самолете по восемь дырок от 37-миллиметровых снарядов, ограничившись сравнением его с бароном Мюнхгаузеном.

Но я не об этом. Мне эта книга важна по личным мотивам. В нашей стране, стране больших военных потерь, очень мало кто знает, кто именно убил твоего родственника. В рассказах царит безликое множественное число «убили».

Так вот, был у меня такой родственник Глеб Седин, командир зенитного дивизиона линкора «Марат». Окончил он училище за год до войны и командовал одним из пулеметных дивизионов на этом линкоре. И 16 сентября 1941 года, когда немцы в первый раз бомбят находившийся в Морском канале линкор, он ловит Руделя в прицел — да только понятно, что пулеметы против пикирующего Ju-87 не помогли.